Тихая Виледь - Николай Редькин

В районные электросети не пошел, как ни звали.

Принял активное участие в предвыборной кампании Федора Степановича, а после его победы возглавил «Заднегорское». Запретил сестре пилить избушку отца на дрова (Борис, с трудом допилив свой дом, однажды летом по просьбе Лидии Ивановны хотел было приступить и к ветхой, как казалось всем, избушке Михайло Гомзякова). Избу Иваныч разобрал и перевез в Покрово, поставил близ дороги на отведенном властями месте. Поначалу вид она производила удручающий. Однако вдоль бревенчатых стен Иваныч выложил стены кирпичные.

Избушка стала походить на аккуратный коттеджик. В нем бывший электрик открыл магазин, который так и назвал – «У Иваныча». Крупная синяя надпись во весь подзор была далеко видна.

Обойти и объехать «Иваныча» было нельзя: он торговал «электрикой» и запчастями для автомобилей всех марок и тракторов (даже комбайнов). Продавцами у него работали дочери Манефы, Тоня и Лиза. В городе они не нашли работы, жили в Покрове у матери.

Торговля шла бойко. Вырученные деньги Иваныч вкладывал в хозяйство. Построил в Заднегорье дом. Небольшую свиноферму. Поросят ему заказывали аж из города К.: некоторые горожане держали поросят на дачах.

Иваныч наладил прямую дорогу из Покрова в Заднегорье: построил мост через ручей Портомой. Настаивал, чтобы возвели постоянный мост через реку Виледь.

О том же просил у районного начальства и глава «Прислонинского» Игнат Питеряк: на той стороне реки было много сельхозугодий. Федор Степанович, записавший строительство моста в свою предвыборную программу, слово сдержал: началось строительство железобетонного моста (не без помощи областного и федерального бюджетов). Сыновья Иваныча были удивлены успехами отца. Часто бывали они теперь в Покрове, летом жили семьями в новом доме отца в Заднегорье. Через них он наладил сбыт молока в город К., продажу навоза для дачников.

Контору колхоза приобрела жена Игната Питеряка Маргарита Ильинична (Маргаритка Игнатовская). Многие задавались вопросом, откуда у Маргаритки взялись такие деньги. Ближе к истине были те, кто утверждал, что покупку конторы субсидировала та питерская фирма, с которой сотрудничал Игнат.

Фирма расширяла свою деятельность в крае. Игнат (не без совета питерских предпринимателей) даже выставлял свою кандидатуру на пост главы района. Светлана Бебякина писала ему хорошие программные статьи. Однако Питеряк собрал мало голосов.

Маргаритка оказалась более удачливой. В конторе она все перестроила. В актовом зале, где кипели страсти последнего колхозного собрания, открыла продовольственный магазин. Торговала хлебом, молочными и другими продуктами (прежде всего фермерского хозяйства мужа, который установил в Покрове линию по переработке молока). Молоко, творог, сметана так и назывались – «Прислонинские». На втором этаже бывшей конторы она устроила квартиры. Одну, самую большую, состоящую из нескольких комнат, занимала семья самой Маргариты Игнатовской. В две другие она поселила родственников: мать Игната (летом Нюра перебиралась в свою избушку, в которой они жили долгие годы с Петрушей) и его брата Сергея, который работал теперь у нее шофером.

Серьгу она предупредила, что он будет у нее работать и проживать в однокомнатной квартире с удобствами при условии, если перестанет пить и водить баб.

Она даже поставила условие, чтобы он или сошелся с женой, или заново женился-остепенился (строга была Маргаритка).

Возвращенный Дарье дом Осиповы заново покрасили. Теперь он стоял как новенький. Настоящий коттедж. Каждое лето Осиповы собирались здесь всем семейством.

Алексей выправил документы и на своего деда Ефима Захаровича Осипова. Борису и Манефе выплатили компенсацию за потерянное имущество. На эти деньги они продолжили ремонт Дарьиного дома.

Сыновья Василисины отремонтировали избу деда своего Нефедка. Серьга Петрушин привел в порядок избушку отца. Не без влияния строгой Маргаритки он очень изменился. Перестал пить. «Не позорь фирму!» – строжила она его. И он держался. Не позорил.

Сыновья Иваныча построили у нового дома отца летнюю кухню, просторную баню. Распахали огороды.

Горожане на все лето выезжали в Заднегорье семьями. Дачная деревня наполнялась теперь народом, звонкими детскими голосами.

Борис с Татьяной Владимировной жили теперь в Заднегорье с ранней весны до глубокой осени. Нянчились с внуками. Очень сошлись и сдружились с Лидией Ивановной.

Младший сын Бориса Павел учился на химико-биологическом факультете университета. На зимние и летние каникулы приезжал в Покрово. Жил у Алексея. В селе уже все говорили о предстоящей свадьбе Павла с красавицей Ольгой Ворониной.

Частенько заглядывал в Заднегорье и глава района Федор Степанович. С ним у Бориса по-прежнему были непростые отношения. И если бы не Татьяна Владимировна и не очаровательная Настенька, желавшая всех перероднить, то они, пожалуй, так и остались бы натянутыми.

Борис полюбил невестку всем сердцем. Часто вспоминал со смехом, как встретил он ее на первом семейном совете. Теперь дачную деревню Заднегорье без Насти нельзя было представить. Здесь складывался свой, особенный, родственный климат. Борис не сидел без дела. В июне заготовлял дрова – очищал от леса старую пашню в Подогородцах. Валил березник, делал на нем залысины и складывал деревины в костры.

– Не пальники ли собираешься катить? Не лен ли надумался сеять? – смеялся Илья, видя старания Борисовы.

Тот добродушно усмехался – какие уж теперь пальники!

– Да, брат, были времена, – вспоминал Илья, – славился наш край ленком, что на кулигах старики растили. Но партия сказала – выгоднее сажать картофель. И картошка победила лен…

В июле Борис помогал Илье (и его заднегорцам) по сенокосу. За сенокосные труды Иваныч поставлял Осиповым молоко.

Удивительное дело, но каждый год в белое время ехали на родной угор из городов и весей российских, шли из села Покрова и окрестных деревень люди.

Сколачивали временные столы и бражничали за ними до полуночи. Говорили о житье-бытье. Пели и плакали. Чествовали почетных жителей. Благодарили Иваныча за дела его. Кланялись неугомонной Лидии Ивановне и Насте ее.

День деревни отмечался теперь ежегодно. Он стал народным праздником. Никого уже не надо было собирать.

Все знали, что в июне, в яичное Заговенье, следует оставить все дела и взойти на родной угор.

Иностранец Юрий, сын Евлампия, приезжал каждое лето. Подарил Иванычу несколько новых картин с видами Заднегорья и его окрестностей.

Картины Илья повесил в своем новом доме и в бывшей школе, которую все теперь звали домом Дарьи.

В деревню она уже не приезжала, но о ней часто вспоминали здесь. Как будто она была везде, долговекая Дарья.