Само совершенство. Книга 1 - Джудит Макнот

— Могу я пригласить вас на следующий танец, мисс Мэтисон?

Джулия обернулась, и ее лицо озарилось удивленной улыбкой.Зак почувствовал, как его сердце забилось чаще. Сейчас он был счастлив толькопотому, что сумел доставить ей хоть какую-то радость. Поглубже засунув руки вкарманы, чтобы не касаться ее, он жалостливо улыбнулся:

— В последний раз, когда я приглашал учительницу на танец, ябыл одет более подобающим образом — в белую рубашку, бордовый галстук и мойлюбимый темно-синий костюм. Но она все равно мне отказала.

— Правда? Почему?

— Наверное, решила, что я для нее недостаточно высок. Джулияне смогла сдержать улыбку, потому что рост Зака был никак не меньше 188сантиметров.

— Неужели ты действительно был ниже ее? Зак серьезно кивнул.

— Да, где-то сантиметров на девяносто. Правда, я тогда несчитал это серьезным препятствием, потому что был безумно влюблен в нее.

Улыбка Джулии погасла.

— Сколько тебе тогда было лет?

— Семь.

Джулия посмотрела на него так, как будто знала, что тадавняя обида в свое время больно ранила его, и очень серьезно произнесла:

— Я бы никогда не отказала тебе, Зак.

Интонации ее голоса, нежный взгляд огромных глаз — все этосводило Зака с ума. Никогда в жизни он не испытывал подобных чувств поотношению к женщине. Не отрывая взгляда от ее лица, Зак вынул левую руку изкармана и протянул ее Джулии, в то время как его правая рука обняла тоненькуюталию. Из динамиков лился дивный голос Стрейзанд.

Как только Зак ощутил прикосновение ее ног и бедер, а нежнаящечка коснулась его груди, он почувствовал, что его сердце начинает битьсяслишком сильно. Ведь он даже не поцеловал ее, а жгучее желание уже, казалось,пульсировало в каждой клетке его тела. Чтобы хоть немного отвлечься, Заксудорожно пытался придумать тему разговора, которая бы, с одной стороны, способствовалапродвижению к основной цели, а с другой — не заводила его больше, чем он ужебыл заведен. Вспомнив, какой удачной оказалась шутка про проколотую шину, Заксправедливо рассудил, что для обоих лучше, если они вместе посмеются и наднекоторыми другими событиями, которые еще несколько часов назад совсем неказались смешными. Переплетя ее пальцы со своими, он прижал руку Джулии к своейгруди и тихо прошептал, склонившись к изящной каштановой головке:

— Кстати, мисс Мэтисон, насчет вашего незапланированногополета на снегоходе…

Джулия тотчас же уловила насмешливые нотки в его голосе,запрокинула голову и посмотрела на Зака такими невинными, широко распахнутымиглазами, что ему пришлось не на шутку потрудиться, чтобы сдержать очереднойприступ смеха.

— А в чем дело?

— Куда, черт побери, ты делась после того, как перелетелачерез гребень горы и бесследно исчезла?

Плечи Джулии тряслись от уже не сдерживаемого смеха:

— Попала в объятия очень большой и красивой сосны.

— Ну что ж, очень умно с твоей стороны, — продолжалподдразнивать Зак, — ты оставалась совершенно сухой и тепло одетой, а ябарахтался в ледяной реке, как какой-то ополоумевший лосось.

— А вот это уже совсем не смешно. Я никогда в жизни невидела, чтобы человек вел себя так отважно, как ты сегодня.

Каждое ее слово падало целительным бальзамом на израненную иисполосованную шрамами душу Зака. Но еще сильнее, чем слова, на негодействовало другое — неподдельное восхищение в ее глазах, благоговейные нотки вголосе. После всех мытарств, через которые он прошел, можно было потерятьголову даже от того, что на тебя просто смотрят как на человека. Мог ли онрассчитывать, что на него будут смотреть еще и как на мужественного, честного,порядочного человека? Такого дара небес Зак не ожидал. Ему хотелось сжатьДжулию в объятиях и полностью отдаться ее ласкам; хотелось завернуться в неекак в одеяло и забыться хотя бы на несколько часов; хотелось стать самым лучшимлюбовником, который у нее когда-либо был, и сделать эту ночь для нее такой жезапоминающейся, какой она, несомненно, станет для него.

От Джулии не укрылось то, что взгляд Зака переместился на еегубы, и она с замиранием сердца, нетерпением и страхом ожидала его поцелуя.Когда же стало ясно, что этого, судя по всему, не будет, она попыталась скрытьразочарование за беспечным тоном и самой жизнерадостной улыбкой, котораяимелась в ее распоряжении:

— Если ты когда-нибудь окажешься в Китоне и встретишься сТимом Мартином, пожалуйста, не рассказывай ему о том, что танцевал со мнойсегодня вечером.

— Почему?

— Потому что, когда я последний раз танцевала с кем-тодругим, он устроил драку.

Неожиданно Зак почувствовал довольно ощутимый и первый завсю его взрослую жизнь укол ревности.

— Мартин — это твой приятель? Джулия заметила резкуюперемену в настроении Зака и с трудом подавила улыбку:

— Нет, это один из моих учеников. Но он жутко ревнивый тип…

— Ведьма! — с насмешливой укоризной произнес Зак, покрепчеприжимая к себе ее податливое тело. Стереопроигрыватель заглотнул очереднойдиск, и из динамиков полилась «Песенка Энни»в исполнении Джона Денвера. — Яочень хорошо понимаю, что должен чувствовать бедный ребенок.

Джулия демонстративно закатила глаза.

— Уж не пытаешься ли ты убедить меня в том, что ревнуешь?

Взгляд Зака жадно поедал ее губы.

— Пять минут назад, — пробормотал он, я был почти уверен втом, что не способен на столь низменные чувства.

— Неужели? — насмешливо спросила Джулия и добавила сбеспощадным сарказмом:

— Вы немного переигрываете, мистер Кинозвезда.

Зак почувствовал, как у него внутри все похолодело. Если выу него был выбор: предстать перед Джулией Мэтисон в качестве беглогопреступника или суперкинозвезды, — он без всяких колебаний выбрал бы первое.Потому что даже роль беглого преступника была значительно лучше и естественнее,чем все его ипостаси во время работы в кинобизнесе. Более десяти лет ончувствовал себя чем-то вроде сексуального трофея. Подобно знаменитымфутболистам и хоккеистам, он постоянно подвергался нападкам фанаток, которыехотели переспать именно с Захарием Бенедиктом. Но не как с определеннымчеловеком. Скорее, с выдуманным кинообразом. Сегодняшний вечер был единственнымв его жизни, когда женщина хотела его только ради него самого, и он не могвынести даже мысли о том, что это не так.

— Может быть, — первой начала Джулия, — ты объяснишь мне,почему смотришь на меня так?