Книга для таких, как я - Макс Фрай

Начну с цитаты из классика московского художественного мордобоя Александра Бренера:

Самый страшный запрет западной цивилизации — это запрет на непосредственный, открытый, неритуализированный физический контакт. Но только такой контакт и есть истинное событие в мире: прикасаясь к сосцам, губам, ягодицам друг друга, мы признаемся в любви — самом нашем ценном завоевании. И точно так же, ударяя друг друга в нос, в щеку, в грудь, в яйца, мы утверждаем ненависть и неприятие — причем самым честным и непосредственным образом.

Мордобой вошел в моду, стал неотъемлемой частью московской художественной жизни где-то в начале девяностых с легкой руки не то серьезных и «сердитых» Э. Т. И.-х, не то еще более «сердитого» Бренера. Художники били друг друга, журналистов и зрителей (и еще больше говорили о том, как они бьют друг друга, журналистов и зрителей).

Тот же Бренер, помнится, любил рассуждать (непременно в присутствии художественных критиков) о том, что он, дескать, хотел бы однажды попробовать убить человека, поэтому надо найти такого человека, которого не жалко — вот, например, художественного критика: такую сволочь точно не жалко!

Впрочем, так он никого и не убил… насколько мне известно.

Борис Гройс в свое время мужественно отконстатировал факт, долгое время нуждавшийся в констатации: «Серьезное», "автономное" искусство в нашей культуре создается главным образом для того, чтобы войти в собрание музея и быть в нем выставленным. Фраза: "Музея современного искусства в России до сих пор нет" на фоне этого высказывания звучит, согласитесь, особенно драматично. Настолько драматично, что впору призвать на помощь старое доброе, неоднократно испытанное средство спасения: "как бы нет". Или даже так: "как бы на самом деле нет". Потому что в некотором смысле музей современного искусства в России все же есть, и даже не один. Как бы есть, разумеется. Не то чтобы действительно музей, а чудо, бомбоубежище и… и музей Церетели.

Чудо

В Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге с 1991 года существует Отдел новейших течений (заведующий Александр Боровский). Название отсылает к одноименному отделу новейших течений, созданному в музее в романтические 20-е годы. Отдел не имеет аналогов в стране: он ориентирован на изучение, репрезентацию, популяризацию и развитие актуального русского искусства. Работы актуальных художников, чьи выставки регулярно проходят в стенах Русского музея (за время существования отдела их было более двухсот), оседают в коллекции Отдела новейших течений.

Но это еще не все. Вот уже несколько лет существует проект "Музей Людвига в Русском музее": постоянная экспозиция более чем ста работ известнейших русских и западных художников. Таким образом, "Музей Людвига в Русском музее" вполне можно было бы назвать первым в России музеем современного искусства. Я бы вообще обошелся без оговорок и прочих сослагательностей, но в силу вполне очевидных причин "Музей Людвига в Русском музее" — это все же скорее уникальный проект, чем самостоятельная институция, каковой должен бы быть музей современного искусства.

Бомбоубежище

С 1989 года существует сектор новейших течений музея-заповедника Царицыно (руководитель Андрей Ерофеев), который занимается формированием и хранением коллекции современного искусства. С 1990 по 1994 год велись активные закупки работ (после 1994-го работы закупались изредка, от случая к случаю), и вообще поначалу все выглядело весьма оптимистично. В результате собрана уникальная коллекция (не только живопись и графика, но и инсталляции, фотографии, видеоматериалы), которая могла бы стать основой музея современного искусства, однако для этого, разумеется, нет ни помещения, ни, тем более, финансирования: государство существование коллекции, мягко говоря, игнорирует. Обидно: для зрителей коллекция, разумеется, недоступна — не в бомбоубежище же, с грехом пополам переоборудованное под склад, где, собственно, и хранится коллекция, экскурсии водить…

Ну вот, разве что, сайт в интернете у коллекции в прошлом году появился по адресу http://www.gif.ru/museum/ — если это кого-нибудь утешит.

Музей современного искусства Зураба Церетели

Это частный проект. Можно сказать, индивидуальный проект художника Церетели, представляющий собой его личный ответ на вопрос: что такое современное искусство?

Забавно, что в столице России есть столь грандиозный частный музей современного искусства при полном отсутствии аналогичной государственной институции. Еще одна инверсия "своего особого пути России". Впрочем, если создание частных музеев современного искусства войдет в моду среди представителей крупного бизнеса — что ж, такое явление можно только приветствовать.

Вот таким образом и обстоят у нас на сегодняшний день дела с музеем современного искусства — чем не наглядная иллюстрация к статье "Культурная политика"…

Вместо постскриптума хотелось бы добавить, что в сложившейся ситуации наметилась любопытная тенденция: за создание всяческих музеев, музейчиков и музеюiшек берутся сами художники, и порой это приносит удивительные результаты.

В Питере, например, кроме Музея нонконформистской культуры (см. статью "Нонконформизм"), существуют еще очаровательный, передвижной и компактный Музей Мышеловок Владимира Козина и Музей Сновидений, придуманный Виктором Мазиным и открытый 6 ноября 1999 года, в день столетней годовщины со дня публикации работы Зигмунда Фрейда "Толкование сновидений", в здании Восточно-европейского института психоанализа на Петроградской стороне.

А на сайте Московского ЦСИ Сороса по адресу http://www.sccamoscow.ru/Ru /MusLab/ru/ind-sor.htm вот уже несколько лет существует "Музейная лаборатория", где собраны самые разные проекты музеев — от Музея тоталитаризма и Музея времени до приватного проекта Леонида Тишкова "Музей-мастерская книги художника" и загадочной Контрольной станции чувств.

Возможно, в ближайшем будущем отсутствие пары-тройки проектов музеев в личном портфолио художника станут считать дурным тоном. К такому повороту событий лучше бы подготовиться заранее. Что до меня, то я бы с удовольствием создал, к примеру, музей арт-мистификаций или, еще лучше музей новейших мифов. Да вот руки все как-то не доходят…

Один из ярчайших примеров успешного коллективного творчества в истории отечественного искусства. Наш недолгий «Битлз». Праздник, который у нас был, давным-давно закончился, но навсегда остался в архивах и просто в воспоминаниях.

Участники группы: Свен Гунлах, Константин Звездочетов, Алексей Каменский, Владимир Мироненко, Сергей Мироненко. Они устраивали перформансы, нередко — экстремальные (чего стоит одно только знаменитое погребение заживо Свена Гундлаха), рисовали картинки (по большей части уморительно смешные), писали стихи (еще более смешные, чем картинки), которые потом сшивали в самодельные книжки и продавали знакомым по копейке. Наконец, не имея решительно никакого опыта в звукозаписи, «Мухоморы» в домашних условиях спродюссировали так называемый "Золотой диск", большую часть текстов которого автор этих строк и многие его ровесники до сих пор помнят наизусть.