Выйти из депрессии. Проверенная программа преодоления эмоционального расстройства - Ричард О’Коннор

со старшими девочками, но переживал странное чувство – словно мать все знает и одобряет его поведение. Такое же чувство он испытывал по поводу кое-каких актов вандализма, им совершенных. Юноша не получал никакой радости от своих действий, однако его мать казалась втайне довольной, хотя и выражала внешнее возмущение и осуждение.

Джейсон явно нуждался в людях, которых он мог бы уважать и которые могли бы его направить, но отталкивал любого, кто пытался предложить подобное. Если бы Джейсон и дальше рос без достойных образцов для подражания, он бы легко превратился в циничного и злобного мужчину, достигающего внешнего успеха и страдающего от внутренней пустоты. Он мог бы стать ловким и успешным наркодилером. В таком случае он и далее проживал бы свою депрессию – ежедневно делая то, что подпитывало бы его ненависть к самому себе.

Джейсон использовал свой ум, обаяние и навыки эмпатии, чтобы искать для себя помощи и тут же ее отвергать. Он смог перехитрить себя – конечно, у него не было сознательного намерения показывать марихуану матери, – но затем перехитрить и всех остальных, выкрутившись из трудных ситуаций. Как бы сильно подросток это ни ненавидел, но он мог читать мысли матери – она не хотела слышать о его потребности в помощи, – поэтому он говорил ей то, что родительница желала слышать, отрицая свою злость на нее и увеличивая ненависть к самому себе.

Наряду с такими вымещающими формами подростковой депрессии существуют и другие, при которых дети просто явно, открыто подавлены. Порой они не обсуждают это со сверстниками или родителями, однако профессионалу достаточно лишь взглянуть на больных, их оценки, гигиену, мотивированность, манеру говорить. Анорексия, булимия и другие менее заметные проблемы, связанные с весом и внешним видом; скрытое самоповреждение; злоупотребление психоактивными веществами; неоправданно рискованное поведение; трудности с вниманием и концентрацией; снижение успеваемости в школе; отстранение от друзей; утрата интереса к вещам, приносившим радость, – вот некоторые показатели, требующие пристального внимания со стороны заботливых родителей. К сожалению, родители и учителя зачастую находятся слишком близко, чтобы рассмотреть эти паттерны в широком контексте, из-за чего они остаются слепы к депрессии подростка. Моя пациентка, женщина за тридцать, сама страдавшая от актов самоповреждения в подростковом возрасте, сегодня сотрудница фешенебельной частной школы, рассказывала мне, как студентка со свежими порезами на руках буквально размахивала ими перед деканом – и он не замечал этих порезов.

Подростки с депрессией (открытой или вымещающего вида), как правило, кричат о помощи всем своим поведением, но отрицают, что им нужна помощь, если вы спросите их прямо.

Когда родителям удается настоять на своем и заставить подростка переступить порог кабинета терапевта, довольно часто пациент потом добровольно возвращается к нему снова и снова. Огромной помощью может быть просто ощущение, что тебя слушают. Это иногда превращается в удар для родителей, которые хотят помочь и не понимают, почему ребенок отстранился от них; но если терапия работает, уже очень скоро подросток и родители смогут улучшить свои отношения.

Я общался с удивительно большим количеством взрослых с историями суицидальных попыток в подростковом возрасте. Они чувствовали печаль и боль, чувствовали, будто никто не заботится о них и жизнь не стоит того, чтобы ее проживать. Они брали баночку с таблетками и шли спать, надеясь никогда не проснуться. К счастью, мои клиенты не знали, сколько именно таблеток надо выпить, а потому просыпались на следующее утро, возможно, лишь с жуткой головной болью. Они были убеждены, что никому нет до них дела, и никому не рассказывали о своих чувствах. Ситуация немного улучшалась, и эти люди не повторяли прошлых попыток. Однако спустя двадцать лет они оказались в кабинете психотерапевта, ощущая себя неудачниками, не заслуживающими любви. Они не связывают свои чувства с подростковыми суицидальными попытками, поскольку разум работает не так – подавление позволяет помнить событие без связывания с ним эмоций. Но ясно, что эти эмоции были очень долго с пациентами и сейчас стали частью их личности.

Число самоубийств среди подростков растет с пугающей скоростью, и никто не знает почему. Количество случаев подростковых суицидов с 1950 по 2000 г. в США утроилось, в то время как среди взрослого населения уменьшилось[255]. В целом самоубийство считается второй или третьей распространенной причиной смерти подростков, хотя эти данные и сильно занижены. Среди подростков около 60 % знают кого-то, кто предпринимал попытки суицидального характера. Иногда тинейджеры занимаются самоповреждением или рискуют, чтобы привлечь внимание, и непреднамеренно убивают себя в процессе.

Основными факторами риска самоубийств среди подростков являются не те причины, которые мы обычно представляем. Вопреки стереотипу об одиноком, романтичном тинейджере, томящемся от нехватки любви, совершившие самоубийство гораздо чаще были сердитыми, дерзкими, попадали в неприятности. Неудивительно, что депрессия (хоть часто и скрытая) – изначальный фактор риска.

Иные факторы риска и тревожные признаки следующие:

● Злоупотребление психоактивными веществами. Иногда молодые люди, ранее не выражавшие суицидальных настроений, умирали от алкоголя, пытаясь облегчить боль разочарования или потери. Но, напившись, они не чувствовали улучшения, им становилось еще хуже, и они совершали неосторожное, импульсивное действие, на которое не решились бы, будучи трезвыми. Около 45 % убивающих себя подростков на момент смерти находятся в состоянии алкогольного опьянения[256].

● Проблемы с поведением – неприятности в школе или нарушение закона, ссоры с родителями – третий фактор риска совершения самоубийств. Мы склонны представлять вероятных самоубийц чувствительными, застенчивыми людьми, подавленными жизненными обстоятельствами. Мы не считаем нахальных, несносных подростков потенциально разрушающими самих себя, даже если их поведение – постоянное провоцирование неприятностей, отдаление от всех – имеет точно такие же последствия.

● Доступ к оружию существенно увеличивает вероятность смерти в результате суицида. Люди выживают при передозировке или порезах запястий, если получают медицинскую помощь, но гораздо реже при огнестрельном ранении. Когда бы ни возник риск совершения самоубийства, родители обязаны закрыть на замок оружие, рецептурные препараты и шкафчик со спиртным. Подростки будут сильно противиться, но втайне успокоятся.

● История прошлых попыток – последний фактор риска. Половина всех подростков, предпринявших первую попытку самоубийства, предпринимают вторую, иногда дважды в год, пока не добиваются своего.

Другими факторами, влияющими на вероятность суицида, являются семейная история депрессии или злоупотребления психоактивными веществами, а также недавний травматичный опыт. Вернитесь к рассказу о Джейн и ее сыне, чтобы рассмотреть данные факторы в действии.

Некоторые дети, заканчивающие жизнь самоубийством, представляют собой противоположность бунтующего подростка. Это тревожные, неуверенные дети с отчаянным желанием нравиться, подходить, успешно справляться. Их ожидания очень высоки, и они требуют от себя слишком многого, поэтому обречены на постоянное разочарование. Травматичного события, кажущегося пустячным с точки зрения взрослого человека, достаточно, чтобы столкнуть их