Не возжелай мне зла - Джулия Корбин

— Столько возни с этим, надоело, честное слово. — Лейла подталкивает Джасмин к выходу и запирает за собой дверь. — Представляешь, то одно сломает, то другое. Уже четвертый раз. Еще раз, и на нас натравят социальных работников.

— Слава богу, хоть сейчас это случилось в школе.

— Ну да. Единственная девочка во всем классе не может залезть на стенку, чтобы не свалиться. Горе ты мое. — Она нежно обнимает дочку. — Давай к машине, доченька. Ну а ты как, Лив?

— Да так, по-разному…

Нет смысла заводить разговор о своих несчастьях. Мне нужно одно: чтобы хоть кто-то положил мне руки на плечи, прижал к себе крепко-крепко, только это должен быть человек не чужой, а которого я люблю… Тут я вспоминаю про Деклана.

— Лейла, у меня к тебе большая просьба. Можно в выходные Робби с Бенсоном поживут у тебя? Лорен сейчас у Фила, а мне так хочется повидать брата. Я бы на выходные слетала к нему в Голуэй.

— Конечно, о чем разговор! С огромным удовольствием! Послушай, ты ведь скоро и так летишь в Ирландию ухаживать за матерью после операции.

— Деклана хочется повидать, сил нет. И вообще немного развеяться. Поменять обстановку. Я так от всего этого устала…

— Понимаю. — Она быстро целует меня в щеку. — Сегодня Арчи забирает детей из школы. Скажу, чтоб забрал заодно и Робби. — Садится за руль. — Ты прости, я перед тобой виновата… Подруга называется. Я помню, нам надо посидеть поболтать обо всем. — Заводит машину. — В понедельник встретимся и поговорим по душам. — Сдает назад. — Договорились? — кричит в окошко. — Да! — машу я ей вслед. — До встречи!

На западном побережье Ирландии чувствуешь себя как на краю света. Торфянистая почва покрыта зеленой травкой, которую щиплют стада овец. В крестьянские поля врезаются отвесно вздымающиеся скалистые утесы, за ними катят белогривые волны Атлантики, разбиваясь о песчаный берег. Я с детства помню запах травы и домашних животных, удивительный вкус свежего, влажного воздуха. Я думаю о брате и его семье, об этих замечательных, добрейших людях: они любят меня, они никогда меня не осудят, двери их дома всегда для меня открыты. Заказываю билет на вечерний рейс в Голуэй и в оставшееся время собираю вещи и навожу порядок в доме. Эсэмэсками сообщаю и Лорен, и Робби, что улетаю на пару дней, Робби присылает ответ с пожеланием хорошо провести время, Лорен не отвечает. Пытаюсь подавить досаду, сажусь в машину, опускаю все окна и еду в аэропорт. Оставляю машину на парковке, иду к стойке регистрации, потом в зал отправления, где покупаю джин с тоником и неторопливо пью, глядя на бетонированную взлетную площадку, на которую один за другим выруливают самолеты, взлетают и исчезают в пространстве. Объявляют мой рейс, я становлюсь в очередь, вхожу в салон и падаю в кресло. Самолет взлетает, чувствую, что меня охватывает полное изнеможение, закрываю глаза и проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

Я снимаю номер в гостинице Голуэя, но, прежде чем подняться к себе, спрашиваю у администратора, где можно выйти в Интернет. Она указывает в ту сторону, где, по ее словам, находится «бизнес-центр». Это небольшая ниша, на столах два включенных компьютера. Мне очень грустно, что я так нехорошо рассталась с О’Рейли, но говорить с ним сейчас не хочется. Звоню в полицейский участок, спрашиваю адрес его электронной почты, вхожу в свой почтовый ящик и принимаюсь сочинять письмо. Набираю, удаляю, снова набираю фразу за фразой, пока не нахожу правильную интонацию. Сначала благодарю его за все, что он для меня сделал, потом прошу прощения, что не всегда была с ним откровенна. В конце сообщаю адрес гостиницы, прибавляю, что завтра еду в гости к брату, «где могу зализать свои раны и немного отсидеться подальше от неприятностей».

Долго думаю, никак не решусь вставить постскриптум: «Надеюсь, когда-нибудь мы еще встретимся». Нет, так не пойдет. Надо вот как: «Было бы неплохо как-нибудь вечерком пересечься, чего-нибудь выпить». Нет, тоже не то. Лучше так: «Если как-нибудь будете проходить мимо, заглядывайте». Тоже не очень… Да ладно, пусть останется так. Нажимаю «Отправить».

Наутро просыпаюсь около шести, в скуле пульсирует боль, отлежала. Принимаю душ, одеваюсь, завариваю чай и сажусь у окна, гляжу на реку, протекающую мимо гостиницы и впадающую в залив. Всего неделю назад Робби, Лорен и я сидели в номере гостиницы в Эдинбурге, и тогда мне впервые пришла в голову мысль, что Робби отравили из-за меня. А теперь вот я здесь, прячусь от семнадцатилетней девчонки, которая ухитрилась отыскать мою ахиллесову пяту. Остается только надеяться, что газетной статьи будет Кирсти достаточно и она навсегда оставит меня и моих близких в покое.

Кажется, я изрядно проголодалась, пора и позавтракать. Кладу в чемодан туалетные принадлежности и пижаму, звоню Деклану. Он удивляется, узнав, что я совсем рядом, и предлагает заехать, я отвечаю, что хочу прогуляться по городу, а уж во второй половине дня сама приеду на такси.

— Ты не забыла, что мамина операция только через две недели? — спрашивает он.

— Нет, не забыла. Я приехала не за этим. Мне надо с тобой потолковать.

— Опять что-нибудь с Робби?

— Нет. Поговорим позже.

Деклан знает про меня все: и про марихуану, и про ужасную ошибку, которая привела к смерти Сэнди Стюарт, — но про надпись на стене и про то, что жизнь после этого у меня весьма осложнилась, я еще ему не говорила. Не меньше часа уйдет на все подробности, и я очень надеюсь, что он поймет меня, когда я скажу, что решила встретиться с Кирсти и пойти навстречу ее требованиям.

Оставляю чемодан у администратора и выхожу на улицу. Погода стоит отличная. Выпиваю чашечку кофе с сэндвичем и иду по магазинам за подарками для племянников и племянниц. Нечасто мне выпадает столько свободного времени, поначалу даже немного совестно. Детство я провела всего в часе езды от Голуэя, но так давно не была здесь, что вряд ли встретится кто-нибудь из знакомых. Однако все здесь такое родное, такое близкое, что каждую минуту ожидаешь увидеть Гейба, например, или сестру Мэри-Агнес. Этого, конечно, не происходит, я успокаиваюсь и начинаю ценить эту короткую передышку. Не торопясь, хожу от магазина к магазину, пока не набираю полный комплект подарков для всех детей Деклана, потом беру напрокат машину и еду в гостиницу за чемоданом.

Перед стойкой администратора довольно большой холл. Взгляд мой сначала привлекают две группы туристов, громко обсуждающих свои планы. Потом замечаю одинокого мужчину, сидящего лицом к выходу с газетой в руках.

Дыхание перехватывает, я застываю на месте, как статуя.

Это О’Рейли.

Едва передвигая ноги, подхожу к нему.

— Господи! Что-нибудь случилось? Прошу вас, скажите, что ничего не случилось.

— Нет-нет, успокойтесь. Ничего особенного. — Он встает и берет меня за руку. — Простите, я, кажется, вас напугал.

Делаю шаг назад, меряю его взглядом с головы до ног. Он в гражданском — в брюках из плотной шерстяной ткани и рубашке с короткими рукавами и открытым воротом.