Человек с одним из многих лиц - Куив Макдоннелл

— Там, в больнице, перед тем как Макнейр напал на меня, он бредил о смерти и так далее. Я решил, что это бессмысленная чепуха. В какой-то момент он спросил, верю ли я в рай или вроде того, а потом сказал, что знает, что ему туда не попасть.

— Если она продолжит так же хреново вести, то очень скоро мы к нему присоединимся!

Бриджит агрессивно шикнула на Банни, разглядев в глазах Пола огонь.

— Так вот. Он сказал, что окажется не в раю, а в другом месте — в паре метров под землей. Только он не говорил «под землей», как нормальные люди, он произнес «под скалой».

— И что? — спросила Бриджит.

Вместо ответа Пол показал рукой им за спину. Бриджит и Банни обернулись. У обочины стоял потрепанный и затертый деревянный почтовый ящик. На растрескавшейся выцветшей краске сбоку ящика было выцарапано слово: «Скала».

«Скала» оказалась довольно заурядным фермерским домом, построенным на вершине широкого скалистого выступа, окруженного со всех сторон полями. Дом, располагавшийся в восьмистах метрах от главной дороги, не соседствовал ни с какими другими зданиями, кроме пары заброшенных сарайчиков, сиротливо торчавших на одном из склонов холма. И если сама «Скала» казалась воплощением захолустья и навевала чувство безысходности и полового бессилия, то припаркованный рядом красный «Мондео» Пола невероятно возбудил. Он  все-таки оказался прав!

С вечера прошлого четверга Пол все больше и больше запутывался в сложной паутине, сути которой он не понимал. Как бы то ни было, но единственная возможность получить ответы находилась в этом фермерском доме.

Свернув на боковую дорогу, они довольно быстро сообразили, что она не ведет никуда, кроме «Скалы». Узкий борин[92] был рассчитан только на одну машину, и даже так кусты шиповника цеплялись за бока медленно ехавшего по нему «Бентли». Бриджит остановила автомобиль у начала гравийной придомовой дорожки.

— Лучше убраться, пока он нас не увидел.

— И что будем делать? — спросил Пол.

— Думаю, нужно взять это место под наблюдение и попытаться выяснить, что происходит, — сказала Бриджит.

— Согласен.

— Ага, — подхватил Банни. — Пойду проверю эту гребаную пародию на ранчо, пока вы будете сидеть в полях, таращась в окна.

И прежде чем кто-либо успел ответить, Банни открыл заднюю дверь и вылез наружу.

— Что он делает? — спросила Бриджит. — Почему он открывает багажник? Зачем он вытаскивает хёрл? Куда он идет?

Пол посмотрел на нее.

— Ты спрашиваешь так, будто я что-то понимаю.

Банни прошагал мимо, небрежно покачивая хёрлом, и неторопливо пошел по гравийной дорожке.

— Наверное, это ответ на все твои вопросы.

— Мы должны с ним обсудить!

— Не смотри на меня так. Это ты решила его взять.

Пол вылез из машины и быстро пошел по дорожке, догоняя Банни. Через секунду к ним присоединилась Бриджит.

— Какой у нас план? — задыхаясь, выпалила она.

— План? — переспросил Банни. — Никакого плана нет. Хочу просто поздороваться со старым другом.

— Не нужно прибегать к насилию!

Банни повернулся и с удивлением посмотрел на Бриджит.

— Кому, мне? Ну ты даешь! Я же гребаный Махатма Ганди, только без дурацких пеленок.

— Гнида! — выпалил Пол.

Банни и Бриджит недоуменно обернулись.

— Довольно спорное мнение о Ганди.

— Я не… — смутившись, Пол кивнул в сторону ближайшего поля. На нем с воинственной скукой во взоре стоял осел. — Я их не очень люблю, — пояснил Пол.

Банни уже готов был позвонить в дверь, когда с обратной стороны дома донеслось пение. Гнусавый мужской голос безнадежно портил своим исполнением песню о том, как кто-то боролся с законом. Обойдя дом, троица увидела обладателя коричневой вощеной куртки, развешивавшего белье. Мужчина стоял к ним спиной, дергая головой, судорожно шевеля ногами и напевая песенку, которую слушал через наушники. Затем он сделал резкий разворот на триста шестьдесят градусов — мгновенно сбившись, когда в опасной близости от себя он вдруг обнаружил улыбавшегося Банни Макгэрри.

— Как дела, Джонни?

В спешке превратив вращение в спринт в противоположном направлении, Джонни Кэрролл перелетел через наполовину полную корзину белья и неуклюже уткнулся лицом в землю.

Банни посмотрел на Бриджит.

— Видишь, я его даже пальцем не тронул.

Кэрролл попытался уползти, но Банни спокойно взял его за шиворот и поставил на ноги. Айпод Джонни мягко упал на мокрую траву.

— Господи, Джонни, сколько суеты, чтобы поприветствовать старого друга! Если бы я плохо тебя знал, мне показалось бы, что ты не рад меня видеть.

Пол слышал выражение «глаза как у пойманного зверя», но до сего дня не очень представлял, что это значит на самом деле. Глаза Кэрролла вылезли из орбит и лихорадочно заметались по сторонам. Они разглядывали все, что не являлось Банни, и искали что угодно, что помогло бы от него убежать.

Банни прижал мужчину к задней стене дома.

— Последний раз я слышал о тебе, Джонни, восемь лет назад. Ты был тогда на условно-досрочном, и семья девочки безумно мечтала с тобой познакомиться. Ходили слухи, что им это удалось, поэтому ты и пропал. Как я рад, что ты жив и здоров!

— Я… как же… я не… кто… почему… это не… не надо… где…

— Отличные вопросы, Джонни! Успокойся, а то сам себе навредишь.

— Я думал, ей шестнадцать!

Небрежным жестом Банни поднял свой хёрл и положил мужчине на плечо.

— Ну-ну, Джонни, давай не будем повторять пройденное. Ты же знаешь, как это расстраивает Мэйбл. Ты ее еще помнишь?

Банни развернул бас хёрла, уперев в подбородок Кэрролла, и тот кивнул так живо, как только мог позволить себе в данных обстоятельствах. Банни давал своим клюшкам имена. Причем до сих пор. Пол успел подзабыть эту маленькую традицию. Когда он играл в команде Святого Иуды, клюшку тренера звали Саманта. Банни всегда предупреждал своих ребят, что любой из них, кого поймают на ограблении, отправится на свидание с очаровательной Самантой. Это шутка была из тех, которые не хотелось проверять на себе.

— Я поразился, когда увидел тебя на мессе, Джонни. Никак ты просил прощения за свои многочисленные грехи?

— Я стараюсь быть хорошим, Банни, честно. Я теперь на стороне добра.

— Ну разве это не чудесно? Ах если бы ты еще проявлял такую же преданность условиям досрочного освобождения!