Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

Еще один удар обрушился на тело, снова истошный вой разнесся по пустому помещению.

— Тайс, ради бога! Хватит с него. Может…

Бирк-Ларсен поднял на него горящие животной яростью глаза:

— Что?

— Может, он правду говорит.

Бирк-Ларсен вскинул палку, изрыгая проклятья, и опустил ее на ребра Кемаля. Пошел за кувалдой.

— Тайс! — взмолился Скербек.

Откуда-то из темноты донесся окрик:

— Тайс Бирк-Ларсен. Это Сара Лунд.

Скербек собрался с духом, встал между Бирк-Ларсеном и распростертым на полу телом, сказал:

— Все, Тайс, пойдем, нам пора.

— Отвали! — проревел Бирк-Ларсен и одной рукой отбросил Вагна как тряпичную куклу.

Поднялась кувалда, качнулась перед носом Скербека, и его след простыл.

Бирк-Ларсен схватил Кемаля за мокрую от крови шею и рывком поднял с пола.

— Садись, — приказал он. — Сядь! На колени.

Да, так показывали по телевизору. Так их казнят. С завязанными глазами, на коленях, ожидающих смерти.

— Тайс! — Голос был громче, ближе, резче. — Остановитесь! Остановитесь немедленно!

Но в нем полыхала ярость. Ее не легко затушить. Он слышал, как она бежит к нему по бетонному полу. Поднял голову, посмотрел. В холодном свете флуоресцентного светильника увидел синие джинсы и черно-белый свитер.

— Кемаль невиновен! — крикнула она. — Послушайте меня! Он ничего не сделал.

Учитель стоял на четвереньках, изо рта на пол текла кровь. Бирк-Ларсен пнул его под ребра, схватил за волосы.

— Я сказал «сядь»! — гаркнул он в окровавленное месиво лица.

Железный боек кувалды нацелился на шею Кемаля. Один удар по коленопреклоненному человеку. Справедливость. Месть.

— Сядь! — заорал он.

На стене он видел две их черные тени. Да, это правильное место, правильная поза. Это точка, где кончается боль.

Еще одна фигура бежала к нему от двери.

— Тайс! Положи оружие. Он не делал этого.

Тот горластый лопоухий коп.

Кувалда. Один длинный сильный замах.

Он услышал, как щелкнул предохранитель, увидел краем глаза, что коп, которого все звали Майер, навел на него пистолет, готовый нажать на курок.

Выстрел. Звук разлетелся по пустому складу, как будто лопнул воздушный шар. Бирк-Ларсен мигнул, словно очнулся.

Третья фигура. Бежевый плащ. Длинные волосы. Лицо, такое любимое, такое родное.

Пернилле стояла рядом с полицейскими и смотрела на него как завороженная.

«Это я, — мысленно обратился к ней Тайс. — Тот я, о котором ты знала, но всегда боялась спрашивать. Это я».

Кувалда опустилась еще раз.

— Тайс! — заорал Майер, вновь целясь в него. — Положи молот. Я застрелю тебя, если ты хотя бы попытаешься тронуть его. Клянусь!

Пернилле прошла мимо них, прямо к Бирк-Ларсену и бесформенной окровавленной куче на полу у его ног, в которую превратился Кемаль.

— Положи молот! — орал коп. — Не делай глупостей.

Секундного колебания хватило, чтобы в его лицо нацелилось еще три черных пистолета с разных сторон. Как будто они могли остановить его…

Но была еще и Пернилле, в одном шаге от него, с бледным окаменевшим лицом. Пернилле, шептавшая ему глазами: «Я знала, но никогда не хотела знать».

— Тайс, — сказала она, — положи.

И он положил.

Риэ Скоугор и Мортен Вебер наконец-то сделали все необходимые звонки. Кому-то Хартманн позвонил сам. Напоследок поговорил с полицейскими и затем, ровно в восемь, явился на собрание.

Начал Кнуд Падде:

— Очень жаль, но нам необходимо прибегнуть к особым мерам — проголосовать за вотум недоверия Троэльсу Хартманну. Позвольте мне…

— Мы тратим время, — устало произнес Хенрик Бигум. Он сидел с таким видом, будто результат голосования был уже оглашен. — Мы все знаем, зачем собрались.

— Не беспокойтесь, Хенрик, — сказал Хартманн. — Голосовать нет необходимости.

— Извините, Троэльс, но голосование состоится. Так было решено.

— Я могу сам отозвать свою кандидатуру. Вам не придется голосовать. Если только за того… — он улыбнулся Бигуму, — …кто займет мое место.

— Нет, Троэльс! — запротестовала Элизабет Хедегор. — С какой стати? Это неправильно. Хенрик говорит только за себя, как всегда…

— Ну что же, добровольный отзыв также допустим, — согласился Бигум. — Если таков ваш выбор. — Он вынул из кармана пиджака ручку, протянул ее Хартманну. — Достаточно письменного уведомления, чтобы отзыв вступил в силу.

— Вы давно проверяли свой телефон, Хенрик? Нет никаких сообщений? Никаких подсказок из кабинета Бремера? Никаких новостей?

Бигум рассмеялся, потряс головой:

— Я все-таки надеялся, что вы уйдете с большим достоинством. Пишите отзыв, и покончим с этим.

— Я только что разговаривал с инспектором, ведущим расследование убийства Бирк-Ларсен, — объявил Хартманн. — Получены неоспоримые доказательства того, что учитель невиновен. Об этом будет объявлено в новостях через несколько минут. Если хотите убрать меня за то, что я защищал невинного человека, воля ваша. Каковы будут перспективы моего преемника в таком случае…

— Кнуд, ведите собрание! — выкрикнул Бигум.

Падде сидел с открытым ртом, неспособный решить, в какую сторону повернуть.

— Возможно, нам следует подумать об этом, — сказал он в конце концов. — О том, чтобы не проводить голосование. Если то, что говорит Троэльс, правда, мы должны ознакомиться с фактами.

— С фактами? — взвился Бигум. — Вот какие у нас факты: с самого начала и до сегодняшнего дня Хартманн лепит ошибку за ошибкой. Это уловка, если вы сейчас попадетесь на нее…

Хартманн качал в ладонях чашку кофе. Разглядывал ее. Заставлял их ждать.

— Я считаю, — произнес он после продолжительной паузы, — нам следует хорошенько выспаться, еще раз все обдумать и поговорить утром, на свежую голову. Несколько часов ничего не изменят, согласны?

Наступило долгое молчание. Наконец Хенрик Бигум встал, с грохотом отодвинув стул, и бросился вон из комнаты, бормоча ругательства. Элизабет Хедегор нагнулась к Хартманну через стол, сжала его руку с улыбкой и прошептала:

— Отличная работа.

Через десять минут в своем кабинете Хартманн стоял перед телевизором.

— …с ролевой модели программы интеграции Хартманна в настоящее время сняты все обвинения, его непричастность к убийству Нанны Бирк-Ларсен доказана… — говорил диктор.