Жребий обреченных. Механическая пустошь - Константин Нормаер

Берг кивнул:

— Так и есть. Вместо того чтобы исполнить предначертанное — ты выбрал убийство.

— Это бы не мой выбор, а твой! — повысил голос Дар. Он больше не был тем сопливым юнцом, который бежит вперед мозгов. Жизнь научила его взвешивать обстоятельства и делать правильные выводы.

— Хочешь сказать это я приказал тебе расправиться с собственной семьей? — поинтересовался Берг.

Теперь он стоял намного ближе к страннику — и все равно их разделало слишком большое расстояние.

— Ты вынудил меня поступить подобным образом. Интриги, ложь и искажение действительности — ты ловко воспользовался всеми этими инструментами, — заявил странник.

Нога замерла на весу так и не совершив следующий шаг. Берг медленно повернул голову и с надменной насмешкой (как умел это делать раньше) уставился на своего бывшего ученика.

— Брось. Ты же не всерьез думаешь, что все дело только во мне. — Рука медленно поползла вверх. И указательный палец уперся прямо в странника. — А что на счет тебя. Разве ты был глупой марионеткой или хохотуном лишенным разума. О чем думал ты, когда отправился по ложному следу?

— Я доверял тебе! — сжав зубы, процедил Дар.

— А разве я учил тебя доверию? — Улыбка стало шире и теперь напоминала желчный оскал.

Зал окутала тишина. Но странник знал разговор еще не окончен. Правда Берг не спешил продолжать. Присев в одно из кресел, он задрал голову и уставился на звездное небо — ослепляющая точка уже пересекла западное полушарье.

— Ты ведь должен знать что это такое? — указал он вверх.

— Бетельгейзе, — почти шепотом ответил Дар.

Изучение космической истории поселенцев всегда было в приоритете. И огромный космический корабль названный в честь солнечного гиганта системы Орион, он бы узнал даже из тысячи подобных светил.

— Верно, — кивнул Берг. — Луч надежды для тех кто покидал Землю. Пять миллионов счастливцев, кому удалось избежать гибели.

— Я так не думаю.

Учитель закатил голову и издал короткий смешок.

— Признаться честно я тоже. И знаешь почему? — и не дождавшись ответа, он продолжил говорить: — Потому что люди сами во всем виноваты. Стремление к чему-то великому… тьфу, обычный шаг в бездну. И только скажи, что я не прав. Не успели наши челноки приземлиться на новой планете, как не прошло и ста лет, до повторения катастрофы. Конечно, не в земных масштабах, но сути дела это не меняет. Мы, слово паразиты, которые грызут дерево изнутри. Сами уничтожаем тот источник, что дает нам кров и еду.

Дар не стал ничего отвечать. Лишь поднял голову и уставился на исчезающий с небосвода космический корабль.

Зато Берг не собирался молчать. Вальяжно развалившись в кресле, он скрестил пальцы и продолжил свои рассуждения:

— И этих выродков ты собираешься спасать?

— А что собираешься сделать ты? — внезапно спросил странник.

Вопрос эхом разнесся по залу, словно приговор судьи, который нельзя оспорить.

Прижав ладони к губам Берг немного подумал — всего секунду, не больше, и хлопнув себя по коленям, сказал:

— Хорошо, я кое-что покажу тебе. И тогда, возможно, ты поймешь насколько заблуждался. Но для начала ответить — в чем отличие реальности от действительности?

Опустив взгляд, Дар долго смотрел себе под ноги собираясь с мыслями. Он знал: вопрос, это очередное испытание. Словно игра в Слоновьи шахматы. А приз что лежит на кону — Вектор. Новая направляющая способная привести его к конечной точке его путешествия.

В какой-то момент Дар поднял глаза и уставился на учителя. Ведь он все еще оставался его вераго, которому предписано открывать знания.

— Мне без разницы!

— Напрасно ты так считаешь, — поцокал языком Берг. — Ну же, маленький напыщенный ублюдок, поделись своими мыслями.

В ответ послышался неприятный скрежет зубов. Дар едва держал себя в руках.

— Ну же! — подтолкнул его, будто упрямого осла вераго.

— Нет никакой разницы! — не выдержав, рявкнул странник.

— Значит твой путь не имеет никакого смысла, — с грустью сказал Берг и ничего не произнеся направился к громоздкому аппарату.

Сжав кулаки Дар уже собирался покинуть зал, но вераго вновь заговорил. И слова его содержали куда больший смысл, чем было до этого.

— Люди это стадо, — резко начал он. — И чем их больше, тем они тупее. До тех пор пока у них не появится лидер. Но даже после этого они не перестанут быть стадом. Хотя в хаосе и появится определенный смысл. И что же мы в итоге имеем? — остановившись возле пульта управления, Берг щелкнул тумблером.

Картинка на искусственном небе изменилась. Звезды образовали туманность, а в ее оконечности появился яркий круг солнца.

— Итак, ты хочешь дать людям свободу, — констатировал Берг. — Вытащить их из ловушки куда они, заметить, загнали себя сами. Такова твоя реальность, верно?

— Верно, — запрокинув голову вверх, ответил странник. Ему внезапно захотелось довести этот разговор до своего логического завершения.

— Хорошо. А подумал ли ты что произойдет дальше?

— Это будет уже их выбор, — не долго думаю, сказал странник.

— Нет, друг мой. Выбор состоялся вначале, а после вызволения наступит ответственность. И лежать она будет целиком на тебе. Это еще одна реальность.

— И что же ты предлагаешь? Оставить все как есть? — удивился Дар. — Чтобы мир захлебнулся в собственной крови.

— Еще одна реальность, — кивнул Берг и щелкнул тумблером.

Туманность стала деформироваться: вытянувшись в подобие веретена, она принялась излучать яркие вспышки. И через какое-то время уменьшилась в разы, приобретя правильную форму спирали.

— А вот это еще одна реальность. То к чему стремлюсь я, — заявил Берг.

— Хочешь сказать, в мире должен произойти естественный отбор?

— Природу не обманешь. Лишь очистив лес от старых коряг, мы взрастим новый. Тем более что механизм, если ты не заметил, уже запущен, мой нерадивый ученик. — Потоп и есть та самая отправная точка. Вот и получается, моя реальность наиболее вероятна, — немного подумав, Берг повернул крайний тумблер. Проецируемое на купол изображение неба пропало, просто выключилось. Стало темно. А вскоре вспыхнул свет и вместо неба возникла пустыня. Только время в ней текло как-то иначе. Намного быстрее, чем в обычной жизни. Облака пролетали стрелой, а кактусы тряслись как хвост белой гадюки. И лишь кости какого-то неведомого животного были неподвластны скоротечному времени. — А вот это наша общая действительность, — пояснил вераго. — И даже если ты избавишь людей от клейма прокаженных — ничего изменится. Песок останется песком, а небо небом. Но главное — жестокость не наполнится милосердием.