Пепел на твоих губах - Вера Зверева

но тут же понимая, что возможно именно сейчас он мало что чувствует. Или способен задвинуть чувства так далеко, что такая мелочь как разбитая губа — это просто ничто по сравнению с внутренней болью, отражающейся в его глазах.

Упаковка влажных салфеток противно скрипнула, открываясь, Вика вытащила одну и начала осторожно стирать кровь с лица Андрея. Сначала вытерла лоб и скулу, потом принялась обтирать верхнюю губу, куда натекла кровь из носа. Размазанная и присохшая тёмная кровь не хотела стираться, но больше всего её поражала собственная реакция. Ей не было страшно рядом с ним, и ни Андрей, ни его необъяснимый транс, ни даже вид крови не вызвали у неё былого волнения. Возможно, она тоже все ещё пребывала в некоем подобии шока, не до конца прочувствовав остроту ситуации, в которой оказались.

— Я не ребёнок, — проговорил Андрей, как только она убрала руку от его лица и потянулась за следующей салфеткой.

— Тогда веди себя как взрослый, — спокойно ответила она и продолжила с его подбородком, придерживая его второй рукой. Затем начала спускаться к шее, — не отворачивайся, не капризничай. — Она стёрла длинную дорожку, тянущуюся до ложбинки между ключицами, — прими помощь, когда она тебе действительно нужна.

Андрей плавно поднял руки и положил их на бедра Виктории, не отводя взгляда от её лица. Вика посмотрела ему в глаза.

— Мне ничего не нужно взамен, — сказала она серьезно, чувствуя, как его ладони поднимаются вверх по бедрам, затем на талию, по спине к лопаткам и плечам, — совсем ничего.

Её собственные руки замерли возле его шеи, а взгляд остановился в тёмных провалах, расширившихся в скудном свете зрачков. Она уронила салфетку в то же мгновение, как он притянул её к себе ближе. В последний момент она посмотрела на его приоткрытые губы с мыслью о том, что это будет больно. И поцеловала. Длинно, неистово, вжимаясь всем телом и обхватывая его шею руками. Андрей приподнялся от спинки сидения и стиснул Вику в объятьях, будто она последний спасательный круг в бушующем море и никаких островов вокруг, никакого спасения кроме неё. Болезненная, нездоровая страсть со вкусом крови закипала в их телах, тянула их и толкала друг к другу, выжигая последние остатки мыслей. Тьма вокруг сворачивалась тугим непроглядным клубком, и только неяркий желтый свет внутри салона оставался для них маяком.

Она впивалась пальцами ему в кожу или путалась в волосах, хватала его губы своими, ловила язык и шумное дыхание. Его руки двигались с настойчивой силой, сжимая и терзая её, заставляя двигаться на его бедрах в самом естественном и первобытном ритме, выгибаться и прижиматься все ближе. Единственное и невыносимое желание сочилось из неё сквозь одежду и кожу — слиться с ним, сплавиться в единое целое и неразрывное. Пусть уродливое, пусть кровавое и безумное, но продолжающее и перетекающее как одно живое и необъяснимое нечто без формы и права на существование. Без выхода и способа оторваться, без возможности распутаться и разъединиться. Без…

Дверь громко хлопнула, и свет в салоне медленно погас, они вздрогнули оба, как от удара, и оторвались от губ и тел.

— Не время, — сквозь зубы проговорил Разумов снаружи, — и не место.

Вика искоса глянула на его темную фигуру за окном, потом перевела взгляд на догорающий вдали костёр и разъезжающиеся машины. Снова посмотрела на Андрея, его едва видные в тёмно-оранжевом свете глаза. По щеке тянулся смазанный кровавый след от разбитой губы, машинально Вика коснулась пальцами своих губ и поняла, что там тоже его кровь. И на языке! Вкус его крови у неё во рту!

Мой кровавый рубин…

Она неосознанно отшатнулась, увидев на мгновение лицо совсем другого человека, размазывающего кровь по своим губам. Воспоминание-сон наводняло её сознание, вязко перемешиваясь с реальностью перед глазами. Окровавленный Андрей и смеющийся Ренат. И она между ними. Между смертью у её ног и…

Вика судорожно вдохнула, сползла с коленей Ветрова и выбралась из машины с другой стороны, там было темно, и свет от фонарей и костра заслоняла высокая тень внедорожника. Влажная прохлада ночи окатила её словно из холодного душа, приводя в чувство.

Дверь закрылась, и в салоне машины перед ней теперь было темно и не было понятно, видит ли её Андрей. Как он на неё смотрит? С болью, с разочарованием, с ненавистью, с сожалением? Это почти как предательство. Она же…

— Садись, — свет внезапно вспыхнул вновь, и Вика вздрогнула от неожиданности, — пора ехать домой, — добавила Маша, стоящая рядом с дверью. Это она её только что открыла с приглашающим жестом.

Вика непонимающе уставилась на подругу, а потом на Андрея в салоне, который снова откинул голову назад на спинку сидения и закрыл глаза. Он не смотрел, не осуждал и не винил. Он просто ушёл. Отключил себя от реальности и от неё, от проводника боли под высоким напряжением.

Вика с трудом заставила себя сесть на сидение рядом. Маша и Разумов спокойно собирали вещи в багажник, время о времени едва слышно переговариваясь. Затем уселись на передние сидения, и Алексей завел двигатель, кинул быстрый взгляд на Вику в зеркале заднего вида, а затем долгий и задумчивый на своего друга. Виктория виновато опустила глаза, она должна была помочь ему, а не сделать ещё хуже.

Она выдохнула и сползла на сидении, точно так же откинулась на сидении и закрыла глаза с единственным желанием отключиться тоже. Зачем это всё? Почему это происходит именно с ней?

Машина плавно тронулась и повезла их домой по тёмным почти пустым дорогам мимо огней засыпающих домов, и усталого ровного пульса одиноких желтых светофоров. Тягучий путь наполнял машину молчанием и размышлениями, за окном в дома сменились неровными тенями деревьев, поглощающими свет. Вика боялась повернуться к Андрею лицом и увидеть блеск его глаз, направленных на неё, но в то же самое время хотелось протянуть руку и почувствовать его ладонь, сплести их пальцы, сжать их крепко и неразрывно и удержать, как якорь держит судно у берега в штормовую ночь.

Но она не сделала ни того, ни другого, отправляя все свои желания поглубже в потаенные уголки. Она закрыла глаза и попыталась отрешиться от происходящего вокруг, потому что думать было слишком сложно.

Спустя время… или одно мгновение легкий толчок разбудил Вику. Она открыла глаза и огляделась, за окном светил приветственной лампочкой её собственный подъезд. Разумов заглушил двигатель и вышел из машины, неосторожно хлопнув дверью. Вика вздрогнула и посмотрела на соседнюю сторону, где сидел Андрей. Он был неподвижен