Мой неотразимый граф - Гэлен Фоули

— Ты ранен! — в страхе прошептала она.

— Со мной все в порядке. Послушай! Ты меня слушаешь?

Мара быстро закивала.

— Поезжай в Данте-Хаус. Он на Стрэнде. Ты знаешь, где это?

— Да.

— Старый горец. Вирджил. Скажи, что я послал тебя за своей командой. Хирург ордена перевяжет Джека.

— А ты что собираешься делать? — Мара стала еще бледнее. — Джордан, ты должен ехать с нами. У тебя кровь!

— Я должен закончить дело. Он не может жить. Он знает нас всех.

— Это моя вина, — прошептала Мара, глядя на его рану. — Прости меня. Прости за то, что я наговорила тебе утром.

— Ну тихо, тихо. — Джордан не приближался к ней, боясь испачкать кровью. Он просто смотрел на Мару, и в глазах его отражались все чувства, на которые уже не оставалось времени. — Знай, я люблю тебя. И всегда любил. Спроси ребят из Данте-Хауса, забывал ли я о тебе хоть на день. Тогда ты поймешь. А теперь иди. Увези Томаса отсюда.

— Джордан, я не могу оставить тебя.

— Ты должна. Ну я ведь ранен, так? — спокойно признал он. — Мне надо подкрепление. Так иди и приведи сюда мою команду. Я займусь Мясником, пока они не подтянутся.

Мара вглядывалась в его лицо, словно понимая, что он говорит неправду.

Джордан предчувствовал смерть. Если он, как Немезида, последует за врагом в лес, такой исход неминуем, а он не хотел, чтобы Мара видела, как он умирает. И Джордан ободряюще кивнул Маре.

Он всегда хотел отдать свою жизнь делу ордена, делу борьбы со злом. Если нужно, чтобы это произошло сейчас, значит, так тому и быть. Одно Джордан знал наверняка: он заберет этого зверя с собой. Мясник не должен выжить. Прометеанец знает Мару, знает все имена. Джордан покончит с ним, даже если на это уйдут последние силы. Тогда и Мара, и его братья-воины будут в безопасности.

— Иди! — резко закончил он, развернулся и бросился к лесной тропинке, по которой скрылся Мясник.

Мара растерянно смотрела ему вслед, пока он не исчез в тени рощи. Взгляд женщины опустился на небольшую лужицу крови там, где только что стоял он. В ушах Мары звучали прощальные слова Джордана: «Я люблю тебя»; их безнадежный тон поразил ее в самое сердце. В этот миг она поняла, что не может уехать и оставить Джордана здесь.

Только сегодня утром, а кажется, что давным-давно, она прогнала его из дому и велела больше никогда не приходить к ней, но сейчас возникла реальная опасность, что так и будет. Она этого не допустит!

Его жизнь в опасности. Доказательство этому сейчас впитывалось в пыль у ее ног.

Джордан потерял много крови и продолжает ее терять. Если она заберет экипаж, как же он попадет к врачу, когда покончит с Дрезденским Мясником?

Он не доживет до того, когда она вернется из Данте-Хауса с его товарищами. Просто истечет кровью. Джордан либо не понимает, насколько тяжело ранен, либо надеется, что она не заметила. В любом случае именно она, Мара, обязана ему помочь. Она нужна ему, даже если этот упрямец не признается.

Направляясь к экипажу, Мара внимательно вглядывалась в глубь рощи. Челюсть, по которой ударил этот сумасшедший, отчаянно ныла. Дрезденский Мясник бродит где-то рядом; задерживаясь здесь, она рискует не только своей жизнью, но и жизнью всех остальных, включая Томаса. Промедление опасно и для кучера Джека, но раз он выдержал столько часов, то, может быть, продержится и еще немного. Мара искренне молилась об этом.

Миссис Басби с ужасом следила, как Мара полезла в ящик под сиденьем и вытащила мушкет, который Джордан положил туда после нападения на нее в Гайд-парке.

— О, миледи, — прошептала старушка, держа Томаса на руках. — Его светлость велел нам уезжать.

— Простите меня. Я не могу его оставить. Подождите несколько минут, — попросила Мара. — Я знаю, сколько вам пришлось сегодня перенести, но я не могу бросить его умирать. Молитесь за нас всех, миссис Басби.

Старушка с горечью ответила:

— Я весь день сегодня молюсь.

— Томас, сиди тихо. — Мара погладила его по головке, сама не понимая, откуда у нее взялись силы снова расстаться с ним. Но сейчас только она и ее мушкет стояли между Томасом и Дрезденским Мясником.

Мара с суровым видом кивнула им и захлопнула дверцу кареты. Проверила, заряжен ли мушкет, и, собрав все свое мужество, пошла к лесу.

Очень странно было держать в руке ружье. Пожалуй, для нее оно было не менее опасно, чем для ее врага.

В роще было совсем тихо. Умолкли птицы. Даже ветер стих. Распухшая челюсть болезненно пульсировала при каждом шаге. Вдруг где-то впереди раздались мужские голоса.

— Мясник, выходи! Ты же знаешь, что все кончено.

— Да, но не для меня, Фальконридж. Твоя шлюха выдала твое имя. Жалко, правда?

— Только потому, что ты запугал ее, и ты за это теперь заплатишь. Я заставлю тебя.

— Чем? Пистолетом? Ты умираешь, и мы оба это знаем. Как твой бок? Я достал до легкого?

— Боюсь, что нет.

— Жаль, не попал в сердце. Зайди поглубже в лес, чтобы я мог тебя прикончить.

— Покажись! — прокричал Джордан в ежевичные заросли. — Ты просто гадкий трус.

В ответ раздался холодный смех. Мара огляделась, пытаясь понять, откуда он раздавался.

— Цельтесь получше, милорд! Вся ваша учеба в ордене, с самого детства, все впустую. Что от нее толку, если я отлично знаю, что в пистолете у вас только одна пуля.

— Не дергайся, Мясник. У меня для тебя много сюрпризов. Итак, где ты спрятал тело Холифилда?

Среди деревьев Мара наконец заметила Джордана, который в погоне за Мясником заходил все дальше в лес. Она догадалась, почему ее возлюбленный все время разговаривает с этим негодяем — пытается найти его по звуку голоса.

— Что, Фальконридж, просто взять и сказать? И испортить себе все удовольствие? Нет уж, ищите сами.

— Можешь называть меня «ваша светлость».

Мясник презрительно фыркнул.

— Тебе, может быть, интересно узнать, что когда я покончу с тобой, то сразу отправлюсь к той шлюхе, чтобы закончить дело, которое ты так грубо прервал… ваша светлость. Попользуюсь ею, как грошовой девкой. А потом перережу ей горло и голой выброшу в Темзу. Что вы на это скажете, мой благородный лорд Фальконридж?

— Не очень-то это оригинально, — бесстрастным голосом отозвался Джордан.

Мара содрогнулась, но сказала себе, что Мясник просто пытается вывести Джордана из себя, чтобы тот совершил какую-нибудь ошибку. Однако Джордан не поддавался на эту уловку и сохранял хладнокровие.

— Тебе не следовало даже смотреть в сторону леди Пирсон и ее сына.

— Ну, я…

Раздался выстрел.

Мара не была готова к такому грохоту и едва не вскрикнула. Видно, Джордан наконец обнаружил Мясника и сделал свой лучший выстрел. Мясник выругался. Мара испугалась, что Джордан промахнулся, но когда злодей вышел вдруг на поляну, на его левом плече зияла страшная рана. Однако для такого, как он, этого было мало.