Тропик Канзаса - Кристофер Браун

Оглянувшись назад, он увидел, как в тех местах, где проникали свет и вода, растительность сгущалась в пышные зеленые комки. И у него мелькнула мысль, что именно так и выглядит будущее. Все дикие зеленые существа, пережившие наш «большой взрыв», взявшись сообща, после нашего ухода уничтожат все, что мы оставили, и всего через одно поколение бетон и сталь покроются новой жизнью.

Изучив взметнувшиеся ввысь строительные леса в поисках дороги наверх, Сиг рассмотрел, из чего сделано это сооружение. Секции ограды из проволочной сетки, дерево из старых домов, решетки, поддоны, резные столярные предметы из разрушенных зданий, крашеные металлические дорожные знаки, картонные коробки, трубы, витраж из какой-то забытой церкви, огромные полотна технической ткани, ржавые кабели. Сигу захотелось узнать, кто построил все это и где эти люди сейчас.

На соседнем дереве пронзительно завопила четверка попугаев, которые пролетели мимо Сига, отыскали в лесах дорогу к выбитому окну и вырвались на свободу.

Перед окном Сиг увидел женщину, которую только что спас. Похоже, она, хромая, поднималась наверх башни.

И тут впервые он разглядел ее лицо. И понял, что уже видел его.

Сиг попытался вспомнить ее имя. Оно начиналось с «Т». Когда-то давно он знал женщину очень хорошо. Она нянчила его. Нянек у него было много, до тех пор, пока не стало ни одной.

Затем Сиг увидел у нее за спиной людей, вооруженных, толкающих ее. И вспомнил.

Таня.

96

– Иди вперед, – сказал мужчина. – И не оглядывайся.

Наверное, потому – как Таня поняла по изменившемуся голосу, – что он снял противогаз.

Мужчина подтолкнул ее к старой железобетонной лестнице, которую каким-то образом удалось поднять на шестой этаж.

У Тани была вывихнута щиколотка, локоть ныл после падения, но она могла идти. Она не знала, перезарядил ли неизвестный ее пистолет, но еще не была готова это выяснить.

Ее провели через помещения, несущие следы человеческого обитания: спальные места, одежда, бутылки с водой, приспособления для приготовления еды, консервные банки.

Они прошли по стальному трапу без ограждения. Пол был из старого продавленного знака с фигурой улыбающегося менестреля. Толстого человечка с трубой. Таня узнала его лицо – когда-то оно было знаменитым, – но не смогла вспомнить имя.

– Стой! – приказал неизвестный.

Таня попробовала оглянуться.

– Эй! – спохватился мужчина.

Слишком поздно. Таня увидела, что он держит в руке свой телефон и показывает что-то другому человеку, чье присутствие она почувствовала. Женщине.

Таня уставилась на ковер густой зелени в шести этажах под ней, собравшейся, подобно голодным просителям, в том месте, куда из отверстия в крыше попадали свет и вода, гадая, поймают ли ее, если она спрыгнет вниз.

Таня посмотрела направо, в выбитое окно в наружной стене. Вид на восток: временные жилища, возможно, бараки. А дальше раскинувшиеся нефтеперегонные заводы, склады и хранилища, откуда трубопроводы уходили в море и на север, в холодную страну. На переднем плане стояли несколько сверкающих новых административных зданий, часть новой свободной экономической зоны, которую пытались создать на развалинах Шалметта, отправной точки для следующего участка Панамериканской информационной линии.

Таню толкнули вперед, в дверь с плакатом избирательной кампании какого-то давно умершего политика, затем в другую дверь, обклеенную фотографиями болотных птиц, парящих в воздухе, в комнату, стены которой представляли собой мозаику из получивших вторую жизнь кусков дерева и пластика. Здесь была койка, а из радиоприемника негромко слышалась передача из Никарагуа, то пропадающая, то появляющаяся вновь.

Следующая дверь была железной. С замком. Тюремщики держали Таню, пока один из них отпирал дверь.

Внутри послышались голоса, и Тане в нос ударил сильный запах химикатов.

97

Сигу нравилось лазать. В прошлом это умение уже не раз спасало ему жизнь. За годы, проведенные на севере, он научился у зверей, как это может быть полезно – иметь возможность спать в безопасном месте, смотреть на хищника или на добычу с высоты птичьего полета или добираться до источников пищи, с которыми мало что сравнится. И еще это было просто здорово. Сиг лазал по горам и по опорам высоковольтных линий, по колокольням и торговым центрам, по скалам и плотинам, песчаным берегам и ломающимся ледникам. Однажды в Северной Дакоте он забрался на такую высокую радиоантенну, что, казалось, с нее была видна макушка мира.

Сиг старался найти Таню, но ее нигде не было видно, а он постоянно терял ориентацию в лабиринте строительных лесов. Поэтому Сиг решил, что лучше будет опередить похитителей и первым добраться туда, куда они ее ведут. А судя по тому, что он видел и слышал, вели Таню на самый верх.

Сиг отыскал место, где в окне почти не осталось стекла, повесил кроссовки на петлю ремня на спине, связав вместе шнурки, и шагнул в пустоту высотой десять этажей.

Лезть вверх было непросто. Стена здания была абсолютно вертикальная. Однако бетонная поверхность была испещрена трещинками, оставленными непогодой и войной, а расстояние между горизонтальными выступами не превышало десяти футов. Сиг немного передохнул, когда ему представилась возможность шагнуть в другое выбитое окно. Когда солнце перевалило через зенит в небе, испорченном лишь редкими прозрачными облачками, Сиг наконец забрался на крышу здания.

Крыша была покрыта солнечными батареями. Сиг пробрался по узким проходам между ними к центру, где обнаружил большой вентилятор, который видел из вестибюля. Заглянув вниз в шахту, он увидел зеленую листву и серый строительный мусор.

С противоположной стороны от вентилятора кто-то бочками натаскал на такую высоту землю, чтобы устроить огород. На длинных грядках ровными рядами росла пышная зелень. В одном конце оставался пятачок нескошенной травы, с двумя дешевыми пластиковыми стульями и баком с водой, на котором кто-то забыл книгу. Рядом стояли пластмассовая бочка для сбора воды с отходящими снизу тремя шлангами и маленькая компостная куча.

Рядом с бочкой был люк. Люк был открыт, и внутрь уходил трап, совсем как на корабле.

Обувшись, Сиг достал нож и начал спускаться.

Он оказался в уютных апартаментах, наполненных рассеянным светом. Шаткие половые доски, «дышащие» при каждом шаге, были покрыты обрывками ковров. Повсюду виднелись следы присутствия людей, но их запахи скрывались за благовониями и ароматом свечей.

Апартаменты были открыты вдоль всей северной стены. Два окна проветривались маленькими зарешеченными форточками, врезанными сверху. Противоположная стена представляла собой лоскутное одеяло из кусков крашеного и некрашеного дерева, пластика и штукатурки. В ней было проделано пять дверей. Над самой правой висела маленькая пластиковая табличка.

NO MOLESTAR