Последнее «долго и счастливо» - Соман Чайнани

Планы меняются.

– Значит, Директор не умер? – уныло спросила Агата.

Тедрос отрицательно покачал головой.

– И Софи по-прежнему носит кольцо?

Тедрос вздохнул и прикусил нижнюю губу.

– Да как такое возможно?! – взорвалась Агата. – Кто-нибудь из вас разговаривал с ней? Кто-нибудь удосужился ей объяснить, какая ставка на кону?

– Натюрлих! – воскликнул Бензель, проезжая мимо в своем инвалидном кресле.

Мерлин натянуто улыбнулся Агате и ответил:

– Мы пытались с ней поговорить этим утром, дорогая. Всей Лигой пытались, – он покосился на Уму, продолжавшую подметать лоскутки черного атласа. – Короче говоря, Софи не хочет уничтожать кольцо Директора в… скажем так… обозримом будущем.

– Ничего не понимаю! – продолжала кипеть Агата. – Она же обещала сделать это, как только мы покинем школу!

– Давай зайдем с другой стороны, – предложил Тедрос. – Прошлой ночью Софи колотила Хорта всем, что только попадалось ей под руку, кричала, что он все испоганил, увязавшись вместе с нами, и что ему лучше самому поскорее убраться восвояси, пока она ему не отбила нечто очень ценное для любого парня. Потом, когда шторм слегка утих, мы стали уговаривать Софи уничтожить кольцо, однако теперь она, похоже, не только не хочет уничтожать кольцо, но и не возражает против компании Хорта. Вот такие дела.

Агата вслед за принцем посмотрела на темноволосого парня, застывшего перед потертой выцветшей портьерой. За портьерой кто-то стоял, за складками ткани угадывались контуры человеческого тела.

– Теперь Софи называет Хорта своим телохранителем, – хмуро пояснил Тедрос.

– Чем могу помочь? – спросил Хорт, загораживая Агате дорогу.

– Мне нужно поговорить с ней, Хорт. Немедленно, – твердо ответила Агата.

– Нет. Никаких посетителей, – покачал головой Хорт.

– Софи, скажи своему башибузуку, чтобы отошел в сторону! – крикнула Агата через плечо Хорта.

– Собираешься долбить мне мозги насчет кольца? – поинтересовалась из-за портьеры Софи.

– Само собой!

– В таком случае, нет.

Хорт усмехнулся, глядя на Агату, и тряхнул свалившейся на лоб челкой.

Агата ответила ему презрительным взглядом и сквозь зубы процедила:

– Сначала пытался стать ее соседом по комнате, потом лучшим другом, а закончил тем, что превратился в ее раба. Между прочим, ты неплохо накачан, для телохранителя в самый раз. Жаль только, что с любыми мышцами человек все равно может оставаться бесхребетным подкаблучником и лакеем.

Хорт ответил Агате ненавидящим взглядом, но сумел сдержаться и ответил, показав острые желтоватые зубы:

– Как только Софи будет готова, я отведу ее назад, в школу Зла, где всегда было и будет ее место. – Здесь Хорт понизил голос и продолжил тихим шепотом, надеясь, что Софи его не услышит: – И уж ни за что я не оставлю ее здесь, среди выживших из ума старых чучел или рядом с этим… этим… мальчиком-колокольчиком!

Он нашел взглядом стоявшего по другую сторону пещеры Тедроса и плюнул в его направлении. Тедрос оскалился и ответил Хорту неприличным жестом. Поговорили, одним словом.

Агата внимательнее оглядела накачанную фигуру Хорта, его аккуратную армейскую прическу и задумчиво спросила:

– Ты в самом деле веришь, что у тебя с ней есть хоть какие-то шансы? Потому и бросился ее догонять, да? Потому и торчишь здесь до сих пор, уроки прогуливаешь?

Хорт нервно заморгал, чувствуя себя так неловко, словно остался без штанов. Потом переборол смущение и с надменной ухмылкой предупредил:

– Если через три секунды не уберешься отсюда, я тебя…

– Хорт, милый, – раздался негромкий голос Софи. – Можешь пропустить Агату. Только скажи ей, пусть принесет мне новую одежду и немного лака для ногтей.

Агата гордо прошествовала мимо Хорта, не удержавшись от того, чтобы мимоходом не заехать ему локтем под ребра, и, откинув портьеру, увидела Софи, привалившуюся спиной к стене в разодранном в клочья черном платье – бледную, со спутанными волосами и причудливо размазанным по всему лицу макияжем. Дикий был у Софи вид, что и говорить.

– Жаль, что место невесты Франкенштейна уже занято, – заметила Агата, посмотрев на нее.

– Агги, лапочка! Ты представить себе не можешь, что здесь было! – воскликнула Софи, бросаясь Агате на шею. – Но я никогда не говорила, что вообще не стану этого делать! Всего лишь сказала, что мне нужно немного времени, чтобы подумать. И тогда они набросились на меня, ну прямо как волки! Я вся дрожала от восторга, когда меня привели сюда, мечтала, что увижу сейчас своих любимых с детства героев – а что получилось на самом деле? Динь-Динь набросилась на меня, ругала, визжала как резаная. Гретель и Гензель едва не задавили меня своими инвалидными креслами и что-то вопили на своем чудовищном диалекте – то ли тирольском, то ли баварском, не пойми каком. Старый придурок Питер Пэн тыкал меня своей клюшкой и орал про какую-то гражданскую совесть и ответственность. Даже Мерлин – Мерлин! – который во всех сказках такой мудрый, справедливый и добрый, все совал мне в руки Экскалибур, а все остальные старые перцы суетились возле меня как утки у кормушки, пытаясь сорвать кольцо у меня с пальца. Но это были еще цветочки! А потом появилась ягодка – Золушка. Эта пушинка-балеринка загнала меня в угол и пригрозила, что сядет мне на лицо и будет сидеть, пока я не соглашусь уничтожить кольцо. Или пока не задохнусь. Помнишь, ты всегда удивлялась, почему мне старики не нравятся? Оказывается, очень даже правильно я их всегда сторонилась! И теперь, после всего этого цирка, кольцо будет оставаться у меня на пальце, пока рак на горе не свистнет. Или пока эти маразматики хорошим манерам не обучатся, но до той поры никому из нас все равно не дожить!

Агата, в общем-то, давно привыкла к безразмерным монологам Софи, но и она не выдержала и закатила глаза.

– Софи, – сказала Агата, стараясь держать себя в руках, – на кону стоят их жизни. Все жизни, до одной. Директор школы переписывает знаменитые волшебные сказки, и теперь в них всегда побеждает Зло. И каждая такая переписанная сказка приближает Директора и армию его злодеев к Гавальдону. Именно там они собираются окончательно и навсегда уничтожить Добро.

– Гавальдон? Зачем Директору понадобился какой-то Гавальдон? – пожав плечами, удивилась Софи, а затем ни с того ни с сего спросила, кивнув на стоящую на полу тарелку с беконом: – Как ты думаешь, я могу поменять это на нормальный омлет?

– Софи! – Агата тряхнула подругу за плечи. – Тот парень, что покорил твое сердце, едва не разрубил Тедроса пополам. Он сначала сам вернулся с того света, а потом собрал у себя в школе две сотни восставших из могил злодеев, которые готовы сражаться на его стороне. А что ему нужно в Гальвадоне – это дело десятое, и лучше тебе этого пока не знать.