Червоточина - Андрей Буторин

Зоя Валерьевна кинулась за мобильником. Но того не оказалось ни на журнальном столике, где он обычно лежал, ни на комоде в прихожей, ни на кухне. В сумочке она его тоже не нашла, хотя там ему и нечего было делать, ведь из дому она сегодня не выходила. Зоя Валерьевна растерялась. На душе стало совсем неспокойно, словно пропажа телефона была как-то связана с Колиным исчезновением. И теперь вот еще Гена пропал… А может, это он прихватил случайно ее телефон, когда отправился к Игорю? Он ведь такой был возбужденный, нервный, когда из дому выскочил, вполне мог взять вместо своего ее мобильник. Правда, и его телефона тоже нигде видно не было.

«Ой, да что я гадаю? – хлопнула она по лбу. – Можно ведь с городского на свой номер позвонить, вот и услышу, куда телефон завалился. А если и впрямь его Гена взял, то он мне и ответит». С трудом вспомнив номер своего мобильника, Зоя Валерьевна набрала его на клавиатуре городской трубки. И тут же услышала знакомое пиликанье… из кармана халата! Но вместо того чтобы обрадоваться, она отчего-то заплакала. Слезы текли и текли, а всхлипывания перешли вдруг в громкий плач. Ноги тоже перестали ее слушаться, и Зоя Валерьевна поспешила к дивану, чтобы рухнуть на него, сотрясаясь в непрекращающихся рыданиях.

«Словно оплакиваю уже Коленьку», – мелькнула вдруг нежданная мысль. И она так ее напугала, что Зоя Валерьевна тут же перестала плакать, хотя крупная дрожь и громкие всхлипы все еще продолжали ее сотрясать.

– Возьми себя в руки! – со злостью прошипела она уже вслух. И добавила: – Дура ты старая! И как только с тобой Гена уживается?

Самобичевание помогло. Дрожь прошла, от слез не осталось и следа. Чтобы ее не выдал голос, Зоя Валерьевна сделала несколько глубоких вдохов и откашлялась. А потом выбрала из адресной книги мобильника имя мужа.

Сначала она услышала обычные длинные гудки – Генин телефон был в сети. Но они вдруг сменились частым пиканьем, словно муж дал отбой, не желая разговаривать. Но такого быть не могло, и Зоя Валерьевна предположила, что он, нервничая, случайно нажал не ту кнопку. Тогда она позвонила еще. На сей раз равнодушный голос автоответчика сообщил ей о недоступности вызываемого абонента. Это было уже странно. Зоя Валерьевна вновь уже собралась нервничать, но сообразила, что у Гениного аппарата просто мог сесть аккумулятор. Ну, конечно! Потому и в первый раз после обычных зазвучали гудки отбоя.

Что ж, можно еще позвонить Игорю. Правда, номер его мобильника она не знала, но городской телефон Ненахова был вбит в память стационарного аппарата. Зоя Валерьевна взяла городскую трубку и быстро нашла нужный номер. Она долго, минуты две или три, слушала длинные гудки вызова, но ей так и не ответили.

Вот теперь тревога по праву вернулась на свое законное место. А вместе с ней Зою Валерьевну захлестнули и недавние мысли о том, что Гена с Игорем что-то узнали о Коле и отправились на его поиски. Трубка выпала из руки, глухо стукнувшись о ковер.

– Почему же ты сам-то мне не позвонил?! – сжала Зоя Валерьевна сухонькие кулачки, чувствуя, как слезы вновь наворачиваются на глаза.

И тут запиликал городской телефон. Зоя Валерьевна рухнула на колени и зашарила рукой по ковру, поскольку подступившая вдруг к глазам темнота не позволила ей разглядеть трубку. Нащупав наконец телефон, она снова его выронила из дрожащей ладони, схватила теперь уже обеими руками и, промахиваясь пляшущими пальцами, с трудом, вслепую нашла нужную клавишу.

– Да!!! – закричала она в трубку, чувствуя, что прерывающегося дыхания не хватит на осмысленную фразу.

– Зоя? – услышала она в ответ незнакомый женский голос. Вернее, это поначалу он показался незнакомым, поскольку до этого ей не доводилось говорить с Зоей Нормалевой по телефону. Но дальнейшие слова собеседницы быстро расставили все по местам. – Зоя, что с тобой? Это я, Нормалева, – раздалось в трубке. – Что-то случилось? Гена что-то узнал?

– Ой!.. – только и сумела выдохнуть Зоя Валерьевна, садясь на пол. – Ой, Зоюшка… – Она хотела сказать подруге, чтобы та не волновалась, что никаких вестей пока нет, но горло перехватило вдруг спазмами, и она ничего больше сказать не могла.

– Я бегу! Жди! Зоя, я уже бегу! – раздался в ответ полный боли и ужаса крик, и телефонная трубка тоненько запричитала короткими гудками отбоя.

* * *

Зоя Валерьевна все еще сидела на полу, когда в прихожей раздалась трель дверного звонка. Темная пелена с глаз уже спала, оставив после себя лишь мельтешение точек, напоминающих рой растревоженных пчел. И звенело в ушах, в полном соответствии с этой иллюстрацией из жизни насекомых. Поэтому она не сразу сообразила, что звонок вовсе не был связан с этой пчелиной пляской. Но его настырная трель буравила мозг снова и снова, и Зоя Валерьевна наконец-то очнулась. Пока она поднималась на ноги и, пошатываясь, брела до прихожей, в дверь уже стали стучать.

– Сейчас, Зоюшка, погоди, – проговорила Зоя Валерьевна, сама не услышав собственный голос. А когда наконец сумела справиться с замком, едва не была сбита с ног влетевшей в распахнувшуюся дверь Зоей.

– Что, Зоя? Что?! – закричала та прямо с порога. – Где Гена?!.

– Нет, нет!.. – замахала руками Зоя Валерьевна, пытаясь набрать в грудь достаточно воздуха, чтобы сказать самое главное. Все же у нее это получилось. – Не волнуйся, Зоюшка, все хорошо… – удалось выдохнуть ей.

– Хорошо?! – Глаза Зои Нормалевой, уставившиеся на нее, округлились. – На тебе нет лица, ты не можешь говорить, и это ты называешь «хорошо»?..

Гостья подхватила ее и почти отнесла в комнату. Уложила на диван, ставший в эти дни неким перевалочным больничным ложем, и, строго сверкнув глазами, спросила:

– Есть в доме спиртное?

– Что ты, Зоюшка, я не пью, – вяло отмахнулась Зоя Валерьевна.

– Я спросила не об этом! – притопнула гостья.

– Должен быть коньяк в шкафу, на кухне… – Она стала подниматься, но Зоя шикнула на нее и сама метнулась к дверям кухни, скоро вернувшись оттуда с бутылкой коньяка и большой кружкой.

– Из кружки?!. – ужаснулась Зоя Валерьевна.

– Это вода, – мотнула головой гостья, поставила принесенное на журнальный столик и, не спрашивая, достала из-за стеклянных дверок шкафа две рюмки. Плеснула в каждую едва ли по глотку коньяку и протянула одну хозяйке: – А это лекарство. Пей!

Зоя Валерьевна попыталась протестовать, но взгляд Нормалевой был столь непреклонен, что она предпочла не спорить. Приподнявшись на локте, она приняла рюмку и выпила остро и будто бы даже и впрямь ободряюще пахнущую коньячную массу.

Зоя тут же забрала рюмку и сунула в освободившуюся руку кружку с водой. Когда Зоя Валерьевна после нескольких жадных глотков отняла ее ото рта, гостья удовлетворенно кивнула и сказала:

– А теперь рассказывай.

* * *

Зоя Валерьевна после глотка коньяку и впрямь почувствовала себя лучше. Во всяком случае, окончательно рассеялся «пчелиный рой» перед глазами и стало легче дышать. Положив руку в ладони севшей на стул возле дивана Зое, она стала рассказывать о том, что случилось после того, как та ушла домой. Точнее, даже не о том, что случилось, а о том, чего не случилось. Не вернулся Гена, не удалось дозвониться на его мобильный, не отвечал телефон Ненахова.