Вояж Проходимца - Илья Бердников

Ками покачала головой, усадила меня на каменный выступ и принялась копаться в кармане рюкзака, который всю дорогу тащил на себе Чино.

— Са-ша, посвети, — попросила она, достав из рюкзака футляр размером с ладонь. — Лё-ша, подними лицо вверх.

Санёк заинтересованно подошел, включил свой фонарь.

— Это что?

— Не свети ему в лицо, — девушка щелкнула футляром и приблизила к моим глазам странную панель с выемкой посредине и двумя сложносоставными дисками, части которых вдруг пришли в движение, осветились зеленоватым сиянием…

— Не бойся, не шевелись, не закрывай глаза. Это не вредно.

Рука девушки легла на мой затылок, нежно, но крепко удерживая голову, второй рукой Ками прижала панель со светящимися дисками к моим глазам, и сразу стало понятно, зачем выемка посреди этого прибора, — она повторяла форму носа. Зеленое сияние усилилось, многочисленные легкие уколы россыпью мелких мурашек пробежали вокруг глаз, по векам. Я непроизвольно моргнул, но веки словно замерзли, так что закрыть глаза не получалось, что-то коснулось глазных яблок, свет стал мигать с разной интенсивностью…

— Что…

Пальцы на затылке шевельнулись лаская, успокаивая.

— Сиди спокойно. Прибор сканирует твои глаза. Сейчас создается оптимальный вариант линз.

— Что за линзы? — Санёк пыхтел прямо мне в ухо, так что я нащупал его рукой и отпихнул в сторону.

— Гляди, пихается!

— Это универсальные линзы длительного ношения. Подбираются индивидуально под человека, учитывая особенности строения глаз и даже состав секрета выделительной системы. В этих линзах улучшается зрение в темноте, также они должны защищать твои глаза от слишком яркого света…

— Там есть электроника? — встревожился я. — На Сьельвиване они выключатся, хорошо, если глаза не повредят!

Пальцы снова погладили затылок.

— Там какая-то сложная биокристаллическая структура с многоуровневой памятью. Никакой электроники.

Наконец мои глазные яблоки освободились от легких прикосновений, еле ощутимые иголочки последний раз пробежали по моим распахнутым векам, и зеленый свет погас.

Ками сняла прибор с моего лица, и я увидел… одни лишь расплывающиеся пятна разных оттенков.

— Не переживай, через несколько минут пройдет, — заверило меня одно из светлых пятен. — Зрение настроится. Саша, перестань светить ему в лицо.

— Это что за технология, откуда? — Штурман все-таки выключил свой фонарик. — Оттуда же, откуда и костюм? Лех, ты видишь нормально? Что видишь?

— Да все я вижу, — я с удивлением наблюдал, как окружающие меня предметы прорисовываются из мути, становятся необычно резкими, четкими, объемными. — Отлично вижу.

— Ага, вот как… а на глазах их совсем и не видно. Никаких признаков, что ты линзы нацепил… — Штурман помялся: — А мне можно такой прибамбас заколдырить?

— Прибор одноразовый, — девушка отшвырнула потерявшую свечение панель. — Вряд ли получится зарядить в него составляющие элементы. Да и не доберемся до производителя.

— Блин, какие сложности, — Санёк явно был огорчен. — Ладно. Хоть кто-то в нашей компании будет нормально видеть.

— Сань, у тебя же стопроцентное зрение, — примиряюще проговорил я. — Хорошо хоть у Ками в арсенале одни линзы оказались. Спасибо.

Ками помолчала немного:

— Я везла их тебе в подарок, Лё-ша.

Нелепую, странную вижу картину —

Подводную лодку в степях Украины!

Удивленный поэт

Мы уже около получаса медленно шли по ровному полу, старательно обходя или перешагивая все, что могло зашуметь, будучи сдвинутым с места. Я — впереди, Ками с охотником-партизаном и Саньком — метрах в пятидесяти сзади. Кроссовки отлично помогали сохранять тишину, сзади тоже не доносилось ни звука, так что у меня даже появилась надежда, что мы сможем пройти через эти пещеры, не потревожив странных «сторожей», которыми нас так пугал Чино.

Подземный ход, куда вывел нас охотник, действительно напоминал большой туннель, просверленный в скальной породе огромным горнопроходческим комбайном. Практически круглый в сечении, если не считать плоскую нижнюю часть, он имел около двенадцати-пятнадцати метров в поперечнике, что впечатляло и поневоле внушало уважение. Пол туннеля представлял собой монолитный камень, не был усыпан гравием или еще чем шумным, так что нужно было просто поглядывать под ноги, чтобы не пнуть небольшие камешки, очевидно отколовшиеся от свода.

От главного туннеля отходили многочисленные «отнорки» — круглые лазы величиной чуть меньше роста человека. Причем расположены они были не только возле пола, но и на стенах, на потолке… Что могло скрываться в этих ответвлениях — не хотелось и представлять, хотя некоторая искусственность таких геометрически правильных провалов наталкивала на мысль о работе механизмов… ну или трудолюбивых насекомых, прогрызших себе лазы в каменной толще. Правда, не хотелось бы мне повстречаться с термитами, которые, словно трухлявое дерево, прогрызают монолитный гранит…

Тишина стояла гробовая: ни падания капель, ни свиста ветра, ни осыпающихся камешков. Звук дыхания казался оглушительным, я даже слышал шум крови в ушах. Каждый шаг приходилось делать осторожно, перекатывая вес с пятки на носок. В который раз я возблагодарил небо за свои «Найки», ведь, не будь на мне мягких кроссовок, я не смог бы шагать так тихо.

Так я и шел, контролируя свои движения и стараясь беззвучно выдыхать невидимые в темноте облачка пара — холод был собачий. А дышалось, кстати, совсем неплохо: воздух был сухим и холодным, без запахов сырости и пыли — видимо, сказывалась вентиляция через систему «отнорков». Вот и хорошо, хоть что-то положительное. Еще бы Манька рядом была, эх…

Я привык доверять Маниным нюху и слуху: гивера уж точно бы предупредила меня о приближении какой-нибудь опасности. Да и ее голубые, прогрызающие даже сталь зубы здорово прибавили бы мне уверенности в этом непонятном и таинственном месте. Вот только Маня сейчас спала глубочайшим наркотическим сном в вездеходе, так что мне приходилось полагаться лишь на свой слабый человеческий слух.

Чтобы не привлекать постороннего внимания, я заклеил стекло своего фонарика полупрозрачным медицинским пластырем, нашедшимся в американской аптечке, умерив тем самым яркое сияние светодиодов до мутного рассеянного света, по мощности сравнимого с зажженной сигаретой. Поначалу было очень неудобно, но глаза очень быстро привыкли, и буквально через несколько секунд я мог разглядеть камешки у себя под ногами. Наверное, это все-таки линзы Ками сработали. Кстати, я совсем не ощущал их на глазах, словно никаких линз и не было, но вот видеть в темноте помогали они изрядно.

Я подошел к очередному боковому ходу, провел пальцами, затянутыми в перчатку, по ровному срезу — вон, даже каменные слои видно, разноцветные жилы, зернистый рисунок камня, пересеченный идеальным краем «норы».