Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » День Восьмой - Торнтон Уайлдер

День Восьмой - Торнтон Уайлдер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 117
Перейти на страницу:

Было также установлено, что большинство предков Эшли отличалось крепким здоровьем. Наблюдалась ярко выраженная тенденция к долголетию, особенно среди мужчин. Правда, в XVIII и XIX веках она сочеталась с высокой детской смертностью, но ведь это было общим явлением в те времена. Непьющие мелкие торговцы и фермеры породнились с трезвенниками-голландцами с берегов Гудзона — Вантуйлами и Вандерлоо (харчевни, извозчичьи дворы), — не говоря уже о трезвости, унаследованной от ганноверских и шлезвиг-гольштейнских семейств.

Роджер писал Констанс: «Они трудились от зари до зари. Едва ли кому-нибудь из них удавалось днем хоть на минутку присесть. Ни одного адвоката, очень мало купцов, ни одного банкира (исключение — наш дедушка Эшли), ни одного фабричного рабочего. Но каждый, как теперь принято говорить, имел „самостоятельное дело“. Констанс отвечала: „Да, все они были самостоятельны, самоуверенны, самонадеянны. Все так гордились своей независимостью. Независимостью в мелочах. Ненавижу их всех. Это из-за них у нашего дорогого папочки было так мало воображения, а у мамочки вообще никакого“.

Но у всякой медали есть оборотная сторона. И в роду Эшли и в роду Келлерманов нашлись патологические элементы. «Свобода» Нового Света влекла к себе не только неукротимых, сильных духом патриархов. В Америку «удирали» негодяи, фанатики, перекати-поле, авантюристы — все гордые и независимые, одаренные пылким воображением, иными словами, прельщенные надеждой на золотое будущее. Специалисты по генеалогии обнаружили случаи недугов телесных и душевных. Тот самый bourgade[48]под Туром, откуда эмигрировали в Новый Свет Буажелены и Дюбуа, послужил объектом одного из первых французских социологических исследований, аналогичного нашим трудам о влиянии дурной наследственности. Более того, выяснилось также, что дед Джона Эшли, сбежавший от своей жены, урожденной Дюбуа, был повешен в Клондайке возмущенными согражданами. К счастью, широкому кругу читателей эти мрачные подробности остались неизвестны. Довольно и того, что тень «деда Эшли» осталась висеть над его детьми. Нельзя также отрицать, что многие исследователи считали всех Эшли — всех до единого, — говоря без обиняков, «безнравственными». «В них нет ни проблеска порядочности и христианской морали». «Они недвусмысленно дали понять, что плюют на мнение достойных, благонамеренных людей». Подобных высказываний тоже всегда было достаточно.

Но довольно об этом! Душевное и физическое здоровье непрочны, и за них приходится платить. Люди благополучные и здравомыслящие ничего не открывают и не изобретают, а, отжив положенный срок, превращаются в перегной. Как сказал доктор Гиллиз в первый час нового века (сам не веря ни одному своему слову): «Природа никогда не спит и никогда не стоит на месте. Ее детища испытывают постоянные неприятности от болезней роста. То, от чего они избавляются в процессе роста, равно как и то, что приобретают, неизбежно причиняет им страдания».

Лишь немногие из вышеупомянутых исследователей заметили (а тем более попытались описать) столь характерную для Эшли способность «абстрагироваться» или «отчуждаться». Возможно, лучше всего это увидели их враги. В частности, в книге «Америка в объективе телескопа», за свой счет изданной автором, который скрылся под псевдонимом Аттикус, Эшли фигурирует в главе под названием «Гракхи». Этот Аттикус просто не нарадуется тому, что покинул Америку ради берегов Темзы и Сены. Теперь с безопасного расстояния (приняв английское подданство) он обозревает ужасы и чудовищные нелепости своей родины. Он нападает на Эшли с поразительной злобой. Он, очевидно, хорошо знал их — особенно Констанс Эшли-Нишимура — и обогатил их портреты множеством дотоле не замеченных штрихов. Аттикус подчеркивает их полное пренебрежение ко всяким условностям. Он особенно негодует по поводу того, что их неуклюжие faux pas[49]нисколько их не смущают. Это справедливо — Эшли действительно не умели разбираться в тонкостях общественного, имущественного или служебного положения, а также происхождения и цвета кожи. Кроме того, Аттикус полагает, что они были начисто лишены уважения к самим себе. Они отличались сдержанностью. Они невозмутимо сносили оскорбления и обиды. Он не может отказать им в интеллекте, но утверждает, будто интеллект этот не обладает «гибкостью и обаянием». Наиболее язвительные эпитеты он приберег на конец главы. В последнем ее абзаце развивается мысль, что Эшли — вне всякого сомнения (ему очень не хочется об этом говорить, но истина все равно должна выйти наружу), — что они, вне всякого сомнения, американцы.

5. «СЕНТ-КИТТС»1880-1905

«Зачем Стэйси вышла за Брека?»

Доктор Гиллиз, как и многие в Коултауне, часто спрашивал себя, как могла Юстэйсия Симс настолько потерять голову, чтобы выйти за Брекенриджа Лансинга. Мы немного позже узнаем, как он сам объяснял себе это — довольно натянутое объяснение, да еще сформулированное фразой, которая неизменно возмущала его жену, утверждавшую, что так сказать нельзя.

— Принято говорить, что мы «проживаем жизнь». Вздор! Это жизнь проживает нас.

Брекенридж Лансинг родился в Кристал-Лейк, штат Айова. Мальчишкой он строил планы, когда вырастет, пойти в армию и сделаться знаменитым полководцем. Вместе со старшим братом Фишером он много времени отдавал охоте. Добрым баптистам не положено убивать или другим способом развлекаться по воскресеньям, зато уж по субботам и по праздничным дням они убивали вволю. Брекенридж был настолько метким стрелком, что решил поступить в академию Уэст-Пойнт. К большому его удивлению и разочарованию, оказалось, что от будущих офицеров требуется основательное знание математики. Дважды он держал экзамен и дважды проваливался. За время учения в Брокеттовском баптистском колледже он последовательно собирался в священники, в медики и в юристы. Стал он после окончания младшим продавцом в отцовской аптеке.

Отец его был большой шумный человек, заправила всех клубов и лож, расчетливый бизнесмен, неласковый муж и суровый отец. Повадки свои он унаследовал от собственного отца и впоследствии передал сыновьям. На протяжении многих лет он занимал разные посты — от устроителя банкетов до вице-президента Ассоциации фармацевтов Среднего Запада — и очень любил бывать на съездах Ассоциации. Во время этих съездов он все вечера допоздна играл в карты со своими коллегами. В ту пору каждый предприимчивый аптекарь старался пристроиться к производству патентованных средств («змеиного навара», как их тогда называли). Мистер Лансинг боялся и презирал своего старшего сына Фишера, который стал адвокатом; Брекенриджа, всем только докучавшего и в аптеке, и вообще в городе, он лишь презирал. Как несостоявшийся медик Брекенридж в свое время немного изучал химию. Отец отвел ему клетушку позади аптеки и велел заниматься изготовлением целительных смесей. Ему уже рисовались в воображении «Мазь Лансинга» или «Лансинговский эликсир из дикого меда». Но у Лансинга-младшего дело не пошло дальше подготовки спиртовой основы и сочинения текста для будущих рекламных проспектов. Зато его лаборатория стала чем-то вроде светского клуба, и «опыты» часто затягивались до рассвета.

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?