Короли старшей школы - Меган Брэнди

Ее рука опускается, окровавленная рука Рэйвен скользит в нее.

Они подходят ближе.

Рэйвен вырывает свою руку из руки Виктории, ударяет ею по лицу Донли и проводит ею по его челюсти. Когда основание ее ладони встречается с его подбородком, она откидывает его голову, и он садится на пол.

Донли пытается сглотнуть, но кашляет, заставляя Рэйвен мрачно усмехнуться.

Она лукаво улыбается.

– Тебя тошнит от нашей крови, отец? Разве она недостаточно густая, недостаточно грязная? Или, может быть, слишком грязная для человека, который обменял одну дочь на информацию о другой?

Что. За. Черт.

Мы втроем обмениваемся взглядами и смотрим на отца, который стоит и хмурится.

Он понятия не имел.

Я смотрю на Рэйвен и Викторию, обе стоят перед Донли, обе истекают кровью перед ним.

Сестры.

– Я не должна была жить, не так ли? Ты приказал сделать аборт, но моя мать увидела шанс спастись. Она будет насмехаться над тобой каждый день, будучи и за много миль отсюда. Она знала, что засядет в глубине твоего разума, в самом темном уголке, вместе с твоими страхами, так же, как ты засел в ее голове. – Она снова смеется, но смех резко обрывается, ее глаза устремляются к моему отцу.

– Меро Малкари, человек, которому ты отдал свою вторую дочь, изнасиловал меня, когда мне было двенадцать, – без выражения говорит она, ее глаза скользят к Виктории. Отсюда я не вижу лица Виктории, но глаза Рэйвен напрягаются, и она отводит взгляд, проглатывая то, что было у нее на языке.

– Моя мать заплатила ему и попросила его сделать так, чтобы со мной в будущем не случилось то же, что и с ней. Я была ее личным дьяволом, и она обратилась к Сатане, чтобы я не выносила когда-либо собственного.

Донли свирепо смотрит, его губы начинают кривиться.

– Она знала, что мы окажемся в этой точке, и хотела, чтобы я была бесполезна для тебя, чтобы у тебя никогда не родился настоящий, по крови, мальчик Грейвен, потому что женщина тебе ни к чему. Но, знаешь что, дорогой отец, – выдавливает она сквозь стиснутые зубы. – Она о…

– Рэйвен! – Я кричу, шагаю вперед, и мои братья следуют за мной.

Ее рот сжимается, глаза устремляются ко мне.

Нет, детка.

Ее серые глаза становятся ледяными, брови опускаются так низко, что закрывают веки. Наконец она моргает и поворачивается к нему.

– Ты кусок дерьма, – хрипит она. – И ты уходишь отсюда ни с чем. Если ты предпочитаешь умереть, взгляни на моих парней, и твое желание исполнится в ту же секунду, клянусь. С тобой покончено, Донли, как и с твоим именем.

Рэйвен смотрит поверх голов других семей, на всех, кто смотрит на нее – кто-то с благоговением, кто-то неуверенно и потрясенно, но все, несомненно, с уважением.

Ее взгляд устремляется на Трика Риверу, когда тот встает и идет к ней, Алек за ним.

– Уведи его отсюда, – говорит он через плечо.

И Алек, и Бишоп поднимают Донли на ноги, не отпуская, когда он дергается в их руках.

Он кричит, спорит, но его игнорируют, и его голос обрывается, как только они вталкивают его в подвал, закрыв за ним дверь.

Трик кивает и протягивает руку, чтобы Рэйвен взяла ее, но ее голова поворачивается ко мне, прежде чем она шевелит хоть одним мускулом.

Черт меня возьми, если это мгновенно не успокаивает мою душу.

Я опускаю подбородок, и она кладет руку на сгиб его локтя, позволяя ему отвести ее к пятому и последнему стулу в комнате.

Рэйвен делает глубокий вдох, с презрением оглядывая сиденье.

– Мистер Хасиенда, – зовет она, медленно поворачиваясь к остальным.

Мои глаза на мгновение встречаются с глазами отца.

Глаза Ромеро Хасиенды сужаются, и он наклоняется вперед на своем сиденье.

– Вы представляете свою семью или свой город?

Он смотрит.

– Это одно и то же, не спрашивай меня.

Она игнорирует его комментарий.

– И все остальные – вы бы сказали то же самое, да?

Они смотрят на нее изучающе, но ничего не говорят.

Окровавленная рука Рэйвен скользит по пустому сиденью, и она медленно его обходит. Она встает позади, там, где стоят вторые лица.

Она смотрит на Алека, вернувшегося на свое место, за кресло Трика, который все еще стоит. Она встречается с ним взглядом.

– Ты доверяешь Алеку свою жизнь?

– Мою семью, мой город, – мгновенно отвечает он.

– Не могли бы вы уступить ему свое место сегодня?

– Не задумываясь.

Она кивает, глядя на остальных, и все они кивают в знак согласия.

Ее взгляд устремляется на Баса, который слегка ей кивает и направляется к охраннику у выхода из комнаты.

Они исчезают в конце коридора.

Рэйвен, облизывая губы, опускает ладони на край стула, и ее взгляд устремляется ко мне.

Мои глаза напрягаются, но ее не дрогнут. Они остаются такими же сильными, такими же ясными и уверенными.

Мои ноги сами несут меня к ней.

– Сядь, – требует она шепотом.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на братьев, на Кэптена, который отдал все за нее.

Доверяйте ей.

Все смотрят, как Бас возвращается с несколькими охранниками, каждый из которых несет в руках стул, некоторые по два.

Они помещают по одному между остальными, ставят несколько дополнительных по краям, получается U-образный ряд, потом возвращаются на свои посты.

Рэйвен смотрит на людей, стоящих за их боссами, на Алека, и, как только они получают одобрение от своих лидеров, они занимают новые места.

Ее взгляд смягчается и находит моих братьев.

– Сядьте, – шепчет она.

Кэптен и Ройс медленно идут и останавливаются прямо рядом со мной.

Наши умы работают одинаково, наши мысли совпадают.

Кэптен подходит ближе и тянется к ее руке.

Она сразу же протягивает ему руку.

– Мы сделаем это, – шепчет он. – Но не сегодня. Садись.

Она поджимает губы, чтобы сдержать улыбку.

Она садится, откидывается назад и скрещивает ноги.

– У тебя есть один человек, которому ты доверяешь свои миры, у меня их трое. Это кресло принадлежит Брейшо. – Ее глаза на мгновение встречаются с глазами моего отца, потом она обводит взглядом остальных. – И любому, кому мы должны доверять.

Рэйвен смотрит на Викторию, которая слегка улыбается, но делает шаг назад, давая ей понять, что она не готова, если даже Рэйвен так думает. Отец двигается, чтобы встать рядом с ней.