Урожденный дворянин. Мерило истины - Антон Корнилов

* * *

— Как только все это произошло, я вам сразу позвонил, товарищ майор! — закончил свой рассказ Гусь, ерзая на стуле. — А у вас телефон не отвечал! Может, у вас случилось что, товарищ майор?

Алексей Максимович имел вид человека, проведшего бессонную ночь где-то вне дома. Он был небрит, и то и дело щурил воспаленные глаза. Рубашка под пиджаком была измята. Слишком резкий аромат одеколона не перебивал запах пота, а лишь подчеркивал попытку его маскировать.

— Не лез бы ты не в свои дела, Гусев, — хмуро посоветовал майор Глазов.

Гусь поджал было губы, но тут же встряхнулся и аккуратно улыбнулся, искательно заглянув майору в лицо.

— Извините, Алексей Максимыч.

— Товарищ майор, — сухо поправил его Глазов.

— Извините, товарищ майор, — с готовностью поправился Гусь.

Несмотря на обиду, которую Саня чувствовал по отношению к майору, он очень хотел вернуть расположение последнего. После того, что случилось ночью в казарме, Гусь отчетливо понял: теперь, когда авторитет его среди сослуживцев пошатнулся, без поддержки Глазова не обойтись. Эх, как он раскаивался, что в свое время имел нахальство «превышать» предоставленные ему Алексеем Максимовичем «полномочия», чем, конечно, и подорвал доверие майора к себе. Но главное, он никак не мог понять, что за отношения появились и развиваются между особистом и проклятым Гуманоидом… Кажется, из объекта разработки Гуманоид превратился для Глазова в нечто иное…

— Все, товарищ майор, — осторожно заговорил снова Гусь. — Кончилась история этого… Василия Иванова. Поедет он теперь в госпиталь, а оттуда — в психушку… Вместе с дружком своим, Сомиком. Это ж нервный срыв у него был, понятное дело! И хорошо еще, что железяки только покрутил. А если б на людей набросился? Из части гробы грузовиками вывозили бы!

— Не срыв… — прямо посмотрев на Гуся, вполголоса проговорил Глазов.

— Что, товарищ майор?

— Не срыв, — громче проговорил Алексей Максимович. — Он не сорвался. Он сделал то, что сделал, сознательно. Хотя, безусловно, на его решение в какой-то степени повлияли те чувства, которые он в тот момент испытывал. И, судя по тому, что ты мне рассказал, Гуманоид не просчитался в результатах. Его услышали. Более того, некоторые ему поверили. А это вовсе не так мало, — казалось, договаривал Глазов уже обращаясь не к Сане, а к самому себе.

— Да какие там результаты, товарищ майор! — махнул рукой Гусь. — Чего там поверили-то! Посудачат, пошумят и забудут…

— Нет, не забудут, — сказал Алексей Максимович. — Когда случается что-то из ряда вон выходящее, что-то, способное вызвать потрясение, люди запоминают произошедшее до мельчайших деталей.

— А-а… — уважительно протянул Гусь. — Психология! Понимаю.

— Ты вот, — договорил Глазов, — очень подробно пересказал мне все, включая речь Гуманоида.

— Слово в слово запомнил! — похвастал Саня. — Так у меня память хорошая, и… стараюсь я, товарищ майор. Я ж понимаю, вы мне доверие оказали, вот я и стараюсь. Тренирую наблюдательность, память… и все такое. А как же, я ведь сотрудник нашего ведомства. Хоть и на конфиденциальной основе, но все же…

Глазов молчал. И это молчание очень не понравилось Гусю.

— Какие дальнейшие указания будут, товарищ майор? — подобравшись, официальным тоном осведомился он.

— Указания? — Алексей Максимович взялся за телефон. — Пока никаких конкретных указаний не будет.

Гусь даже похолодел. Он нутром почувствовал, что это «пока» очень легко может превратиться в «больше никогда».

«Гуманоид, сука! — в отчаянье подумал Саня. — Он и особисту мозги вывихнул тоже… Вот гадина!»

— Разрешите идти? — упавшим голосом спросил Гусь.

— Иди, — сказал Алексей Максимович, набирая номер на служебном телефоне.

* * *

На служебный телефон капитан Арбатов не отвечал. Майор Глазов набрал номер мобильного начальника санчасти. Арбатов взял трубку сразу. Алексей Максимович поинтересовался, отправлен ли в госпиталь рядовой Иванов.

— Не, не отправлен, — голос Арбатова показался майору странно заторможенным. И Алексея Максимовича ледяной ладонью коснулось нехорошее предчувствие. — Нет необходимости, — пояснил Арбатов.

— Почему не отправлен? Как это: «нет необходимости»? Каково его состояние?

— Состояние?.. — Арбатов замялся.

«Неужели… — внутренне уже начиная паниковать, подумал Алексей Максимович, — умер?»

— Состояние, — договорил капитан, — нормальное. Что удивительно. Он, понимаете ли, за ночь практически полностью оправился.

Глазов испытал огромное облегчение.

— Значит, навестить его можно?

— Да необязательно навещать, — сказал Арбатов, неопределенно хмыкнув. Алексей Максимович вдруг ясно представил, как «на том конце провода» капитан крутит головой и пожимает плечами, как делают люди, столкнувшиеся с тем, во что трудно поверить. — Необязательно навещать. Я сейчас его самого к вам пришлю.

— Он ходит?

— Бегает! — сказал Арбатов и нервно усмехнулся.

* * *

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Глазов, ответив на приветствие вошедшего в кабинет Олега. — Присаживайся…

— Благодарствую, у меня все благополучно, — проговорил Трегрей.

Он был немного бледен. И дышал неровно, будто расстояние от санчасти до кабинета особиста, которое он только что преодолел, было раз в десять больше, чем в действительности.

— Я знаю о том, что произошло вчера, — сказал Алексей Максимович.

Олег кивнул. И неожиданно сам задал вопрос:

— Что с вами, товарищ майор? Вы скверно выглядите…

— Давай без «майоров», — разрешил Глазов, — просто по имени-отчеству.

— У вас что-то стряслось, Алексей Максимович?

Глазов вздохнул.

— Ничего страшного, — уклонился он.

Ему не хотелось говорить о том, почему и куда он вчера сорвался в середине рабочего дня, где провел ночь…

— Послушай, как тебе это удалось? — перевел тему Алексей Максимович. — Я имею в виду старую спортплощадку… Рассказывают что-то уж совсем небывалое. Неужели прямо… все, подчистую? В одиночку? Меньше, чем за пятнадцать минут? Если бы не было такого количества свидетелей, я бы ни за что не поверил…

«А ведь я поверил, — тут же мелькнуло в голове Глазова, — действительно поверил… Как только услышал, так сразу и поверил. Я ведь даже не удосужился лично сходить туда и все осмотреть…»

— Я, конечно, знаю о твоей незаурядной физической подготовке, но такое… — продолжал он. — Это что-то вроде истерического выплеска энергии? Когда-то читал об этом…

— Приблизко, так, — согласился Трегрей.