100 великих курьезов истории - Николай Николаев

«Шлурфы» происходили преимущественно из рабочих слоев. Во время будней от их напускного образа оставались только прически и сигареты (курение считалось модным и элегантным). С сигаретой в уголке рта, с руками в карманах брюк, слегка наклонив верхнюю часть туловища, они должны были двигаться медленно и небрежно, словно демонстрируя свое презрительное отношение к действительности и насмешливое превосходство над окружающими их людьми. Самым существенным элементом были напомаженные волосы, которые должны были образовывать на затылке так называемый «ласточкин хвост». Многих «для исправления» заблаговременно призывали в ряды вермахта или же направляли в дисциплинарные учреждения. В 1944 году «полиция безопасности» Вены сообщала о том, что была организована облава на танцевальную школу Иммерволль, которая закончилась серией арестов.

В конце войны в отчетах гестапо и СД все чаще и чаще попадаются упоминания об арестах «шлурфов», среди которых начинают попадаться члены групп «свинг-югенда».

Поскольку «шлурфы» делали в своей внешности акцент на показную небрежность, что контрастировало с внешностью членов гитлерюгенда, то нередко случались стычки и даже массовые драки. В облавах на «шлурфов» участвовали не только полицейские, но также подразделения СА, гитлерюгенда и даже Национал-социалистического моторизированного корпуса. Самих «шлурфов» не только исключали из гитлерюгенда, но нередко в принудительном порядке ручной машинкой сбривали их любимые вихры. Когда мер со стороны гитлерюгенда стало не хватать, в дело вступило гестапо.

Внешность всегда таила в себе возможности «негласного» сопротивления режиму. Эрика Расс, в конце войны ученица в Имперском институте прикладного искусства по классу моды (Вена), вспоминала о шляпке как некоем тайном символе внутренней оппозиции. «Мы носили шляпки в стиле трахт с тирольским орлом, старой австрийской серебряной монетой или образом Мадонны. Когда я встречала человека, который имел при себе нечто подобное, то я могла быть уверена, что не должна держать язык за зубами, обдумывая каждое произнесенное слово».

Гюнтер Шифтер, один из арестованных гестапо «шлурфов», всю свою жизнь гордился старым «Хомбургом», черной шляпой с жесткими полями, которую он сохранил еще со временем войны. «Это был мой личный фирменный знак, в «Хомбурге» тогда никто не ходил!» В знак своей «внутренней оппозиции» он пытался выглядеть английским джентльменом. Его образ должен был дополнять длинный черный зонт. Модная одежда оставалась единственной сферой, в которой недовольная режимом молодежь могла свободно проявить себя. На территории всего рейха действовали «шлурфы», группы «свинг-югенда», «своры», «эдельвейс-пираты».

(По материалам А. Васильченко)

22 июня 1941 года немецкие войска вторглись на территорию СССР. Группа армий в составе 21 пехотной и шести танковых дивизий под командованием фельдмаршала фон Лееба быстро продвигалась через Прибалтику в направлении Ленинграда.

Красная армия несла большие потери и отступала. Гитлер полагал, что крупный город России, построенный Петром Великим в качестве столицы на Балтике, вот-вот падет.

Памятник А.В. Суворову в Санкт-Петербурге

Перед немецкими войсками поставили цель: подойти к городу и разрушить его до основания посредством артиллерии и непрерывных атак с воздуха…

Однако вопреки ожиданиям агрессоров город не капитулировал, а продолжал сражаться, даже оказавшись в смертельном кольце блокады.

Когда начались интенсивные артиллерийские обстрелы и бомбежки, в Смольном приняли решение принять все меры для спасения уникальных памятников города.

В числе знаменитых ленинградских памятников, подлежащих всемерному сохранению, всегда отмечали памятник генералиссимусу Суворову, установленный близ Марсова поля. Этот памятник был создан по модели скульптора М.И. Козловского, где великий Суворов, закованный в античную броню, символизировал собой Марса – бога войны.

Как и большинство монументов, памятник было решено снять с постамента и спрятать в подвале близстоящего дома, где его не могли достать ни бомбы, ни снаряды. Бригада рабочих сняла фигуру Суворова с постамента и попыталась спрятать его в подвале. И тут оказалось, что предназначенный для хранения памятника подвал никак не подходит. Благодаря своим габаритам фигура Суворова не проходила через двери.

Рабочие подняли скульптуру на руки и подтащили к низкому подвальному окну, но просунуть в него памятник не удалось.

Попытались разобрать часть толстенной стены, однако и это не принесло положительного результата. Обо всем доложили в Смольный, и оттуда приказали вновь водрузить памятник на постамент.

За множеством забот и проблем, связанных с обороной города, о памятнике Суворову не забывали. Но просто никто не мог приложить ума и посоветовать, что с ним делать. А пока памятник великому русскому полководцу стоял на своем обычном месте.

В один из слякотных осенних дней на проходную Смольного пришел посетитель.

Ему выписали пропуск, и хмурый неразговорчивый человек в военной форме без знаков различия проводил его по длинным коридорам Смольного до кабинета, где работал представитель ГКО.

Неожиданного визитера встретил полномочный представитель Государственного комитета обороны Алексей Петрович Ермолаев.

Посетитель заявил, что он Новиков Петр Иванович, коренной и потомственный ленинградец, посчитал своим долгом сообщить в Смольный, что недавно составил гороскоп.

Новиков расстегнул пальто, достал из внутреннего кармана пачку помятых листков и бережно расправил их ладонью на краю стола.

«Получается, что великий Суворов был и остается любимцем Марса – древнего бога войны. И памятник ему поставлен тоже, где Суворов изображен в виде Марса!

Дело в том, что, если памятник оставить на месте и не трогать, с ним ничего не случится», – торжествующе сказал астролог-астроном.

Представитель ГКО пожал Петру Ивановичу руку, отметил пропуск и вызвал дежурного из проходной, чтобы тот проводил астронома до выхода.

Памятник Суворову близ Марсова поля так и остался на своем месте. Его даже не обкладывали мешками с песком и не обшивали досками. Удивительно то, что часто подвергаемый обстрелу вражеской артиллерии и бомбежкам памятник, стоявший практически посреди площади, открытый всем ветрам, за годы блокады нисколько не пострадал. В него ни попали ни бомбы, ни снаряды, ни осколки. Зато в тот самый подвал, куда его столь безуспешно пыталась перенести бригада рабочих, и как раз в то самое многострадальное подвальное окно случилось прямое попадание вражеского крупнокалиберного снаряда, разворотившего все внутри. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы памятник Суворову спрятали в тот самый злополучный подвал.

Специалисты рассчитали, что если бы памятник находился в подвале, то от скульптуры великого полководца ни осталось бы ничего!