Завещание Шерлока Холмса - Боб Гарсиа

– В последний месяц никакого Пендертона у меня не было.

Я забыл сообщить ему существенную информацию.

– Пендертон, о котором я говорю, жил у вас пятнадцать лет назад, в январе.

Он посмотрел на меня в крайней растерянности.

– Что? И только сейчас он подал жалобу?

– Мне нужны сведения о нем.

– Сведения? В какую игру вы играете?

– В потеряй-найди. Предоставьте мне информацию, которую я ищу, иначе рискуете многое потерять.

– Но…

– Очень многое.

– Ну хорошо, хорошо. Я посмотрю в архиве.

Он на минуту вышел и вернулся с другой книгой записей, еще более замусоленной, чем прежняя. Перевернул несколько страниц. Указательным пальцем пробежал несколько столбцов и остановился.

– Пендертон. Мортимер Пендертон. Он жил здесь всего неделю. В неделю убийства. Теперь я вспомнил.

– В какой комнате он жил?

– В единственной отдельной комнате. Это на первом этаже, следуйте за мной.

Он взобрался по наклонной лестнице, которая грозила обрушиться под каждым его шагом. Я шел за ним, молясь, чтобы он не упал на меня. Добравшись до лестничного проема, я чуть не задохнулся от жуткого запаха. Это была отвратительная смесь жареного лука, человеческих испражнений и каменного угля. Человек ягодицей толкнул дверь.

– Это здесь. Как видите, здесь есть все удобства. Все удобства заключались в жалком убогом ложе, шатком кресле, крошечном столике, стуле без спинки и желтой раковине, подвешенной под выщербленным зеркалом. Я зажал нос, не в силах вдыхать это зловоние.

Он заметил мое движение и направился к окну.

– Запах от соседей, достаточно открыть окно – и он сразу испарится.

Окно-то как раз и было целью моего визита.

– Осмотрите все как следует!

Я открыл шаткую оконную створку и нагнулся.

– Отсюда Пендертон наблюдал за убийством молодой женщины?

Огромный цербер указал пальцем на тротуар напротив.

– Да, это произошло на той стороне улицы, прямо напротив.

– Другие жильцы ничего не видели и не слышали?

– Не знаю. В других комнатах нет окон.

– И вы ничего не видели?

– Ничего такого. Моя комната выходит во двор, в противоположную сторону.

Человек бросил на меня подозрительный взгляд.

– Вы случайно не сыщик?

– Возможно, но я знаком кое с кем из Службы гигиены.

– Вы ведь не добавите мне проблем?

– Это зависит от вас. Опишите подробно этого Мортимера Пендертона.

Он снова почесал голову, будто надеясь наскрести какие-нибудь воспоминания.

– М-м-м… давно это было. Не помню я больше ничего.

Внезапно он широко распахнул совиные глаза.

– Нет, кое-что помню. Он носил темные очки и никогда их не снимал.

– Даже в помещении?

– Даже в помещении.

– Это не показалось вам странным?

– Да, но когда клиент платит авансом такой тариф, не принято задавать ему вопросов, господин.

– Какой тариф?

– Мортимер заплатил вчетверо против цены, это записано в книге, можете проверить, если желаете.

– Зачем он платил так много?

Он пожал плечами.

– Мне ничего не известно. Может, он прятался от кого-то и не хотел, чтобы его узнали. Нередко ведь случается, что господа из высшего общества водятся со всяким сбродом в Лаймхаусе, одеваясь так, что ни у кого не вызывают подозрений. А наш брат просто получает деньги и закрывает на все глаза.

– Вы рассказали об этом полиции, когда велось следствие?

– Нет. Впрочем, меня никто и не спрашивал.

– Что? Никто не допросил вас?

– А чего ради? Мортимер был тут. Он отвечал на все вопросы. Он ведь был свидетелем убийства, а не я.

– Вы после этого видели Мортимера?

– Нет, никогда.

Итак, полиция взяла свидетельские показания у самого убийцы. У полиции не бывает подозрений. Кроме того, она торопится найти виновного.

Убийца постарался не оставить ни одной улики, которая могла бы выдать его. Он действовал профессионально и, судя по всему, владел искусством криминального расследования. И опять же он никак не походил на Марка Дьюэна, беглеца из Миллбэнк.

Тот день стал решающим в моей судьбе.

Новость красовалась на первой странице «Таймс»: «Знаменитый инспектор Лестрейд, раскрывший лондонские преступления, публикует свои архивы».

Случаи позабавиться предоставляются не так часто, поэтому я пробежал глазами статью, озаглавленную: «Воспоминания Балтазара Лестрейда, первого полицейского Лондона». Величайший фантазер Скотланд-Ярда подробно рассказывал о том, как ему удалось поймать Марка Дьюэна в результате смехотворной облавы. На самом деле его откровения граничили с наглой ложью и фальшивыми анекдотами, призванными удовлетворить его эго. Он вернулся к четырнадцати преступлениям, которые блестяще раскрыл.

Я продолжил чтение, пока не наткнулся на следующую фразу: «Лорд Сен-Джеймс был опасным рецидивистом. Впрочем, он уже был судим в связи со смертью его первой супруги, 25 мая 1895 года».

Сен-Джеймс рецидивист? Этого я не знал. Нужно как можно скорее проверить эту информацию. Сделать это будет несложно, поскольку я располагал датой процесса.

Я тотчас направился к архивам лондонского трибунала. Мне хватило нескольких минут, чтобы найти нужного мне конторского служащего, сидящего неподвижно за своим столом, будто живая мумия, пребывающая в нескольких параллельных измерениях, вне времени и пространства.

Я встал перед ним, полный решимости заставить его предоставить мне доступ к архивам. Рассыльный пробормотал, не поднимая глаз:

– У вас есть авторизация на просмотр?

– Все в должной форме, – ответил я, прикладывая к его носу дуло пистолета.

Заплесневелая мумия подскочила. Служащий наконец взглянул на меня, его глаза наполнились диким ужасом.

– Ми… мистер Холмс, какая радость!

– Откройте зал, где хранятся архивы, мне нельзя терять ни минуты.

– Сейчас открою.

Я без труда нашел полку, на которой хранились архивы 1895 года. Нашел те, что относились к маю того года. Дрожащей рукой я взял невероятных размеров досье от 25 мая 1895 года. В тот день имели место три процесса: Мардок Латуш, Питер Галливелл и лорд Уильям Сен-Джеймс!