Творения. Том III - Ефрем Сирин

себе Мариам, что и она близка к Богу, но узнала, сколь далека; думала, что получила уже многое, но узнала, что полученное ею – дым один.

Праведный Отмститель взыскал с пророчицы за злоречие, потому что не оставляет без наказания злоречия, в котором проводят время люди неразумные.

Моисей совершил великие дела, но и он поползнулся языком своим. Не столько вредила ему косноязычность, сколько повредила погрешность уст его.

Малое погрешение лишило его земли обетования. Великое и страшное море не преградило ему пути, но малая погрешность в слове стала перед ним стеной.

Если Моисея, которого Господь поставил Богом фараону (Исх. 7, 1), одно малое слово лишило земли обетования, тем паче нас лишит Царствия язык, изощряемый ежедневно, как меч.

Святой огонь попалил двести освященных иереев. Святы они были в делах своих, но осквернились словами. И если такие мужи попалены огнем, то можешь ли ты говорить дерзко?

Земля поглотила хулителей, изостривших язык свой; не коснулась нечистых и блудников, но поглотила злоязычных. Море поглотило Египтян, а земля – мятежных.

Праздное слово, сказанное военачальником во время голода, было наказано, как хула, и он затоптан народом во вратах (4 Цар. 7, 2-17).

Этот мгновенный суд да научит нас внимать слову Господа нашего, Который сказал, что за всякое слово праздное человек даст ответ (Мф. 12, 36).

Обыкновенный ход дел показывает нам, что часто человек гибнет за другого; сам ничем не должен – и погрязает вместе с должником.

То же бывает с грешниками и праведными. Невинен праведник в собственных делах своих, но делается повинным в делах чужих, как и невинный поручитель погрязает вместе с должником.

Если лжец в присутствии людей правдивых рассказывает что-нибудь к поношению, осмеянию, поруганию и осуждению других, а праведный человек охотно слушает злоречивые и хульные слова, то молчание его делается поручителем в том, что злоречие и хула заслуживают одобрения, и свидетельствует, что сказанное злоречивым хорошо.

Да уверят тебя в том вельможи правосудных и могущественных царей. Если кто-нибудь станет при них, даже и справедливо, укорять царя в каком-нибудь проступке, ни один из вельмож не останется покойным и не будет слушать, как поносят царя.

А если останется и выслушает, то одинаковый суд тому и другому: и один предается смерти, потому что говорил, и другой – потому что слушал.

Если говорит с тобою лжец, а ты преклоняешь к нему слух свой, то из уст его течет смерть и переливается в недра слуха твоего; смертоносный яд говорящего сообщается и слушающему.

Закваска, какую слушающий заимствует у говорящего, более и более вскисает в первом. Как перешла смерть от змия, говорившего с Евой? Посредством слуха; им входит и убийственное злоречие.

Лукавый и молчащего может погубить посредством другого говорящего. Кто не наносит себе смерти делами, того убивает он помыслами.

Демоны говорили истину, но Спаситель наш не внимал им. Истинный хотел, чтобы не по свидетельству лжецов уверовали в Него, но чтобы истинная проповедь проповедана была истинными проповедниками.

Почему апостолы не хотели слушать того демона, который хвалил их? Потому что голос горького был горек для сладостного их слуха.

Если же так горька льстивая похвала, то не гораздо ли более горечи в порицании? Если диавольская похвала смертоносна, то не тем ли паче смертоносно диавольское дело – злоречие?

Если сладость сатаны есть убийственный яд, кто станет вкушать его горечь? Обманывает он тебя и тогда, когда по видимости говорит истину.

Демоны говорили истину, когда Христа исповедовали Христом. Почему же не принял Он свидетельства их? Объяснит тебе это следующий пример.

Один и тот же дождь напоевает и полезные, и вредные растения. В растениях вредных дождь делается вредоносным, хотя по природе своей он и полезен.

Змея, поедая сладкую пищу, превращает ее в горечь. И когда изблюет это, горе тому, кто примет в себя.

И истина из уст лжеца выходит смертоносным ядом; в сладких словах его скрывается горечь.

Да удостоверит тебя в этом змий, язык которого так сладок был для невинных.

Да удостоверит и этот змий[153], так сладко говоривший Всеведущему. С дружелюбными словами сей злобный враг облобызал Жизнодавца. И если обманывал змий Всеведущего, то кольми паче обманет тебя, недальновидного.

И на другом основании да убедишься в том, что это гнусно и страшно. Если кто подаст тебе питие в сосуде мерзком и гнусном, то самое питие сделается для тебя отвратительным, потому что гнусен сосуд; хотя бы питие само по себе было и приятно, но гнусным делается от сосуда.