Красотки из Бель-Эйр - Кэтрин Стоун

– Думаю, я просто испытала облегчение, что…

Зазвонил телефон, оборвав Уинтер на полуслове. Сюда ей звонили только Эллисон, Питер и Патриция. Питер был здесь. Эллисон уехала, чтобы отвезти Эмили в аэропорт. Возможно, это Патриция, но…

Это мог быть Марк. Завтра, послезавтра или еще через день Марк уезжает в Бостон. Может быть, он звонит, чтобы спросить: «Ну так что, я еду в Бостон один?»

– Алло?

– Привет.

– Эллисон…

– Питер еще у тебя?

– Да. Конечно.

Уинтер передала трубку Питеру и села, подавленная и раздраженная тем, что все еще предается фантазиям.

– Привет. Ты у Эмили?

– Нет. Я на Пасадена-фривей, точнее, в придорожном кафе рядом с Пасадена-фривей.

– У тебя все в порядке?

– Вполне. Тут поблизости перевернулся грузовик. Вся дорога залита маслом или медом… чем-то тягучим, проехать невозможно, и все это продлится не меньше часа.

– А ты должна быть у Эмили через… – Питер взглянул на свои часы, – …двадцать минут.

– Да. Я пыталась ей дозвониться, но ее телефон уже отключили, поэтому…

– Поэтому дай мне ее адрес.

– Ты не против?

– Конечно, нет. У меня будет возможность познакомиться с ней, даже если мне тут же придется сказать ей au revoir.

– Спасибо. – Эллисон продиктовала Питеру адрес Эмили. – Терпеть не могу эти дороги! Как прошла встреча со Стивом?

– Нормально. Мы с тобой пойдем на премьеру в августе… думаю, скорее, чтобы представить Уинтер отчет, а не ради всего остального… а потом, как ты смотришь на то, чтобы в октябре поработать няней в три часа утра?

– Жду не дождусь. – Эллисон засмеялась. – О, кстати, об ожидании, здесь уже очередь к телефону.

– А мне уже надо ехать к Эмили.

– Питер, я хотела дать Эмили номер телефона и адрес твоей нью-йоркской квартиры.

– Нашей квартиры.

– Нашей квартиры, – тихо откликнулась Эллисон.

Эмили сидела на узкой кровати в своей квартире в цокольном этаже на Монтана-авеню. Через десять минут здесь будет Эллисон. Эмили была готова.

Квартира выглядела точно так же, как и шесть лет назад, когда Эмили въехала сюда, – спартанская обстановка, стерильная чистота, темнота. Ящики комода и стенные шкафы пусты, угол, который служил Эмили темной комнатой, снова открыт, черная штора снята, реактивы и кюветы убраны.

В Париж с собой Эмили брала очень немного. Свою фотокамеру, разумеется, и маленький чемодан. В чемодане лежали фотография Роберта Джеффри Адамсона – тогда она еще не знала его имени, помнила только нежные синие глаза, – которую она сделала на свадьбе Мэг, две очень важные книги – «Потерявшаяся девочка» и «Нашедшаяся девочка», данные ей мужчиной с нежными синими глазами, новая мягкая хлопчатобумажная ночная рубашка, пушистый банный халат, смена кружевного белья и письма.

Письма. Одно письмо было адресовано человеку, которого Эмили ненавидела, а другое – человеку, которого любила. Ни один из них никогда не прочитает предназначенного ему письма, но Эмили было необходимо написать их, дать выход обуревавшим ее чувствам. Ей было необходимо взглянуть в лицо ненависти и признать любовь.

Письмо человеку, которого Эмили ненавидела, злому человеку, укравшему ее невинность, доверие и надежду, было письмом гнева, а не прощения.

– Ты хочешь простить его, Эмили? – спросила доктор Кэмден.

– Нет. Ведь он знал, что делает.

– Думаю, да, – спокойно ответила Беверли Кэмден, хотя ее собственное отношение к данному вопросу было совсем не таким бесстрастным. Мужчина, который сознательно причинил такой вред беззащитному ребенку, на всю жизнь лишил его доверия и надежды на любовь, не заслуживал ни прощения, ни понимания.

Эмили сказала доктору Кэмден, что написала своему отчиму письмо ненависти и гнева, но не упомянула о письме мужчине, которого любила. Если бы Эмили была покрепче, она бы лично поблагодарила Роба. Возможно, даже вернулась бы в «Портрет», раз в неделю встречалась бы с Робом, фотографировала бы на его свадьбе.

«Надеюсь, вы будете фотографировать на нашей свадьбе, Эмили. Я знаю, что Роб захочет, чтобы это были вы», – сказала тогда Элейн. Свадьба, вероятно, будет в июне, в клубе.

Если бы Эмили была покрепче…

Но может быть, это и в самом деле было свидетельством огромной силы. Четыре месяца назад Эмили хотела, была бы счастлива провести остаток своей жизни, видясь с Робом раз в неделю в течение часа, если повезет. Эмили даже не представляла, что жизнь может предложить ей больше, она была уверена, что не заслуживает большего.

Теперь Эмили стала сильной. И для себя, и для своей жизни она хотела большего. Эмили хотела любви. Она имела право любить и быть любимой. Со временем, если повезет, в ее жизни произойдут новые хорошие события в противовес плохим. Эмили уже знала, что Роб Адамсон существует. Есть и другие мужчины, такие, как Роб, не так ли? Где-то в мире. Может быть.

Прежняя одежда Эмили, чистая, выглаженная, мешковатая, отправлялась в Армию спасения. Аккуратно сложенная, она была оставлена в картонной коробке на улице, у входной двери.

Для Парижа, для прибытия в свой новый дом Эмили храбро оделась по-новому. Ее наряд, купленный у Буллока на бульваре Уилшир, частично состоял из денима, но был совсем не скучным, а фасон мягкой шелковой блузки цвета слоновой кости – женственным. Юбка из плотного хлопка доходила до середины икры, плотно облегала бедра, дальше стильно струилась и ничуть не выглядела мешковатой. В уши Эмили вдела сережки с лазуритом, которые были видны всем, потому что ее длинные золотистые волосы были убраны с лица с помощью заколок и заплетены в длинную блестящую косу.

Эмили вздрогнула от стука в дверь. Эллисон приехала раньше. Эмили хотела выйти и ждать ее уже на тротуаре.

– Эллисон, я…

Но это была не Эллисон! Это был мужчина, темноволосый, красивый, улыбающийся.

Эмили с трудом удержалась, чтобы не снять заколки, которые поддерживали волосы, оставляя ее лицо на виду, уязвимое, обнаженное. «Крепись, – сказала себе Эмили. – Кроме того, сняв заколки, ты ничего не достигнешь: твой привычный защитный золотой занавес туго заплетен в длинную шелковистую косу».

– Привет. Эмили? Я Питер Дэлтон. Эллисон попала в дорожную пробку, так что в аэропорт вас повезу я.

– О, это не обязательно. Я могу вызвать такси.

– Я хочу подвезти вас, Эмили. Давно хотел с вами познакомиться. Я большой поклонник ваших работ.

– О! Спасибо.

– Это весь ваш багаж? – спросил Питер, беря чемоданчик, который стоял рядом с ее сумочкой и камерой в футляре.

– Да. – «Видите ли, я уезжаю в Париж. И беру с собой только фотографию любимого человека, два очень важных письма и книги-путеводители на всю оставшуюся жизнь».