Колдунья-индиго - Алексей Яковлев

Анна Ивановна ни сном ни духом не ведала и знать не знала о треволнениях, выпавших на долю высокопоставленных российских демократических либералов. Дело в том, что и она, и многие иные прочие наши соотечественники знают, что у нас в стране демократия, но плохо понимают значение этого слова. А слово «демократия» состоит из двух греческих слов: «демос», то есть народ, и «кратос», то есть власть. Кратос вообще-то горел желанием помогать демосу жить всласть, но после одного несчастного исторического прецедента это желание у него поостыло. А случилось вот что. Одной высокопоставленной особе, сидевшей на самой верхушке кратоса, доложили, что у демоса нет хлеба. Особа по доброте душевной посоветовала демосу в таком случае питаться пирожными. Последующие печальные события общеизвестны. С тех пор кратос закаялся давать советы демосу и перестал заботиться о его пропитании. И каждый из них стал жить своей отдельной жизнью. Кратос пополнял свои евровые счета в заграничных банках и продолжал печалиться о горькой участи маньяков, а Анна Ивановна, престарелая, но неотъемлемая частица демоса, как видно, все еще предавалась иллюзиям, что по-прежнему живет в окружении духовных единомышленников, тех самых юных энтузиастов, которые были современниками ее молодости. Поэтому она, хоть и с опаской, доверила свои сумки незнакомому мужчине, наивно полагая, что в самом худшем случае он просто с этими сумками от нее убежит. Святая простота! Современник ее молодости, может, так бы и поступил, удовлетворившись легкой и бескровной добычей, а современник двадцать первого века одной тяжеленной сумищей шарахнет ей по голове, а другой — оглоушит мальчонку, чтобы без шума и пыли в дополнение к сумкам забрать и кошелек. И если в сумках лежат тяжелые банки консервов — читай бабусе и внучку отходную. В лучшем случае долговременная кома пострадавшим обеспечена. А уж привести незнакомца к себе во двор, закрытый от взглядов с улицы высоким глухим забором, — это в наше время равносильно самоубийству с особой жестокостью.

Глеб сначала подумывал, как бы поделикатнее предостеречь беспечную бабулю от подобных рискованных эскапад в будущем, но потом решил, что предостерегать генетически предрасположенных к доверчивости людей — напрасный труд. Простой человек, которому с нежных детских лет втемяшили в голову, что человек человеку друг, товарищ и брат, не всегда способен учиться даже на собственном горьком опыте, а уж внимать благоразумным советам он тем более не станет. Только зря женщину растревожишь, да вдобавок она предостережение, пожалуй, еще поймет как угрозу.

А Анна Ивановна, не замечая терзаний гостя, все рассказывала ему о своем. Видно, Гена не баловал мать сыновним вниманием, и ей не с кем было поделиться семейными заботами. Глеб узнал, что внучок Миша был Анне Ивановне не родным внуком и не сыном Гены, а приемным сыночком ее старшенького — Гриши. Гриша привез свою суженую из незалежной Украины вместе с готовым сыночком девушки от ее бой-френда, гарного парубка по имени Михась, которого она для благозвучия и приличия называла своим бывшим гражданским мужем. Мама маленького Михасика, желая сделать приятное своему наконец-то законному мужу и начисто вычеркнуть из воспоминаний беглого отца-подлеца Михася, в честь которого первоначально был назван ее сынок, сама захотела переименовать Михасика в Мишеньку. Так бы оно и утвердилось, но новый ее брак тоже не заладился, и опять не по вине неудачливой дивчины. Ее супруг Гриша и раньше слегка пил, а потом окончательно стал рьяным поклонником Бахуса, в результате чего начались скандалы, закончившиеся разводом. Сын Анны Ивановны ушел жить к новой жене, разделявшей его увлечение, а прежнюю супругу с усыновленным им Михасиком-Мишенькой оставил жить на материнской жилплощади. И хотя квартира была приватизирована, Анна Ивановна вынуждена была терпеть соседство несостоявшейся родственницы — хотя бы ради неродного внука, к которому успела прикипеть сердцем. И мальчик не был ей в тягость, чего нельзя сказать о его маме. Впрочем, украинка оказалась не совсем зловредной и соглашалась выписаться из квартиры, да уехать ей было некуда. Пока ей повезло устроиться на работу с жильем, и временно она проживала у работодателя. Купить же себе квартиру на собственные заработки и даже на отступные, которые обещали ей Анна Ивановна с Геной, было нереально. А с бывшего мужа Гриши, по-прежнему миловавшегося с Бахусом, финансовой помощи и вовсе можно было получить не больше, чем от козла молока или от беглого западенца Михася алиментов.

Оставался единственный всех устраивающий выход: найти несостоявшейся родственнице нового мужа-москвича с жилплощадью, на каковую и отправить нежелательную мигрантку вместе с маленьким Михасиком. Если, конечно, владелец жилплощади не заартачится и согласится принять новобрачную вместе с ее ребенком. А если консенсуса по последнему вопросу достичь не удастся, Анна Ивановна готова проявить толерантность за двоих и оставить названного внука у себя на не ограниченное никакими сроками время. Что касается Оксаны (так зовут выживаемую из экс-мужниной квартиры дивчину), то она настолько внешне симпатичная и внутри душевно покладистая женщина, что составит счастье любому мужчине с квартирой и ограниченным набором вредных привычек. Именно отсутствие таких не совместимых со счастливой семейной жизнью качеств характера Анна Ивановна своим глазом-алмазом сразу углядела в случайном знакомом на автобусной остановке, а его бескорыстная помощь посторонней женщине окончательно убедила ее, что лучшего кандидата в мужья бесквартирной Оксане и не сыскать. В подтверждение своих слов о приятной внешности кандидатки в жены новому знакомому Анна Ивановна хотела бы предъявить ему и фотографии его возможной невесты, но, к сожалению, в ходе предразводных скандалов Григорий порвал все портфолио милой супруги. Так что Глебу придется поверить ей на слово, что Оксана пусть и не красавица, но уж обаятельная и привлекательная женщина — это точно.

Глеб, с одной стороны, почувствовал облегчение, когда понял, что приветливая хозяйка не совсем уж не от мира сего и в какой-то мере приспособилась к реалиям нового времени. Просто извечная женская тяга к сватовству победила в ее душе все опасенья наших дней. Ему жаль было огорчать добрую бабушку Михасика, но пришлось объяснить, что после развода он сам оказался на птичьем положении: проживать в общаге ничуть не комфортнее, чем на жилплощади бывшего мужа. Разочарованная своим неудачным сватовством, но пообтертая рыночными отношениями, постаревшая юная энтузиастка все же захотела получить от нового знакомства пусть маленькую, но пользу. К этому намерению ее побудил звонок по мобильнику. Из телефонного разговора Анны Ивановны Глеб понял, что соседку и добрую подругу бывшей юной энтузиастки заинтересовала его скромная персона. Сослепу она приняла Глеба за знакомых ей Григория и Геннадия. Когда Анна Ивановна пояснила подруге, что та ошибается, и рассказала историю своего знакомства с любезным мужчиной, соседка сразу же пожелала обратиться к невесть с какого неба свалившемуся доброму самаритянину с маленькой просьбой.

Суть этой просьбы она предложила Анне Ивановне сразу же изложить своему гостю, но готовая на все самоотверженные услуги, как всякая юная энтузиастка, даже бывшая, Анна Ивановна на этот раз от навязываемой ей миссии уклонилась. И предложила абонентке-приятельнице самой изложить свою просьбу обязательному гостю, и не по телефону, а при личном общении. Несколько удивленный такой таинственностью Глеб из вежливости не стал расспрашивать Анну Ивановну, о чем пойдет речь, тем более что ее приятельница появилась буквально через несколько минут. Это была пожилая женщина лет за шестьдесят, то есть как раз в возрасте бывшей энтузиастки, в повидавшем много весен и потому слегка выгоревшем платье. Все еще густые волосы гостьи, выкрашенные хной в морковный цвет, были уложены самодеятельной кутюрье в некогда модную прическу. В годы юного энтузиазма ее именовали «Спереди лев, а сзади авоська». В одной руке львица шестидесятых годов прошлого столетия держала не авоську, а большую плетеную корзину, в которой что-то шебуршало и попискивало, а в другой — пустое ведро сомнительной чистоты, скорее всего помойное. Услышав, какую услугу желает подучить от него соседка Анны Ивановны — Надежда Петровна, добрый самаритянин содрогнулся от ужаса. Оказывается, ему предлагалось выступить на благотворительной основе в амплуа небезызвестного исторического деятеля — душегуба и живодера Малюты Скуратова! В плетеной корзинке шевелились и попискивали очаровательные пушистые комочки — котята и щенята нескольких дней от роду. Безжалостная хозяйка приговорила их к суровой мучительной казни, а исполнителем жестокого приговора должен был стать Глеб. Помойное же ведро в руках безжалостной энтузиастки предполагалось использовать в качестве эшафота для несчастных невинных крошек. И Анна Ивановна, выполняя обязанность подручного палача, уже наполняла роковую помойную емкость водой…