Грезы в его власти - Нина Новолодская

Осыпая огненными шарами оборотней, появлявшихся на пути, он продолжал продвигаться вперед. Ладони мужчины искрились магией, а движения были быстрыми.

Поняв, что у меня совсем не осталось времени, поспешила к другу.

— Мик, Микаэль! — закричала, упав рядом с ним на колени и переворачивая его на спину. — Ну же! Очнись!

Парень лежал на земле, не подавая никаких признаков жизни. Его шея была покрыта красно-багровыми пятнами, один глаз практически заплыл от удара. Взгляд, устремленный в синее небо, был совершенно пустым, стеклянным, практически мертвым.

Захватив его лицо в плен своих ладоней, наклонилась так, чтобы достать своим лбом его. Замерла и прикрыла глаза, стараясь не вздрагивать от раздававшегося за спиной рыка и воя.

— Т-ш-ш… — прошептала я, расслабляясь и погружаясь в разум Микаэля. — Ми- и-ик…

В одну секунду меня погребло под лавиной паники и ужаса! Закричав от неожиданности, я попыталась отпрянуть, вынырнуть из этого омута, но мне не дали. Перед моими собственными глазами калейдоскопом проносились картинки из прошлого Микаэля, и практически все они были об одном.

Вопреки моим самым ужасным ожиданиям, это оказался лишь маленький мальчик. Вот он сидит за столом над раскрытым альбомом и держит в руках грифельный карандаш. Вот стоит и задумчиво смотрит на огромные пенные волны, перекатывающиеся по практически черной воде. Вот ветер треплет его волосы и воротник белой рубашки. Вот он улыбнулся, глядя на женщину, сидящую у камина в кресле-качалке. Вот он лежит на камнях, окрашенных красным. Его пальцы содраны в кровь, одежда перемазана в грязи. И опять: стол, море, воротник, женщина, камни…

— Нет, хватит! Микаэль! Прекрати! — закричала что есть мочи, а мальчик развернулся ко мне лицом. И я осознала, что Микаэль слился с образом собственного брата, принимая и свою боль от его потери и его боль, которой никогда не знал.

Я снова закричала, повторяя:

— Нет! Не смей! Посмотри на меня! На меня! Слышишь!

Первые мгновения он никак не реагировал, не отвечал, а я вновь увидела мир, но теперь глазами самого мальчика. И черный исчерканный рисунок в альбоме, и серую хмарь морского берега и усталое, отчаявшееся лицо матери. Я продолжала звать, настаивать, чтобы он вернулся, и в какую-то секунду мне даже показалось, что он готов. Оба они готовы.

Я увидела, как образ любимого мной друга отделился от образа его младшего брата, и обстановка вокруг изменилась. Вот он стоит в поле, оглаживая шелковистый бок одной из лошадей герцога, а солнце пляшет в его волосах. Вот несется вниз по склону вниз, смеясь во все горло. Вот подхватил какую-то девицу из толпы и закружил в танце. Вот он смотрит на кого-то, и взгляд его теплеет, а на губах расползается улыбка.

— Микаэль… — позвала я и парень повернулся на зов, — Микаэль, вот то, что есть, и то, что будет! Слышишь меня?!

Парень нахмурился, затем его лицо просветлело, он кивнул.

— Идем!

— Куда? — он опять нахмурился и, будто сомневаясь, отступил. — Тут хорошо! Ты же видишь…

— Нет, Мик, идем! Нам пора уходить!

— Нет! Я хочу остаться! Тут! — парень обхватил себя руками, будто пытался защититься, настоять на своем.

— Мик, нужно вернуться! Там…

— Там боль, ненависть, горе… Я устал отэтого!

— Да, — я сглотнула слюну, — но там и много того, чего тут ты не найдешь! Мик, идем! Пожалуйста!

— Я не хочу больше боли, не хочу…

— Мик, кроме боли, там еще много всего! Слышишь?

Парень дернул головой, явно давая понять, что отказывается возвращаться.

— Прошу, не оставляй меня! Я не бросила тебя, ни тогда, ни сейчас! И ты тоже! Ты пришел за мной! А теперь, как я справлюсь одна? Мик, любую боль можно вытерпеть. Любое отчаяние преодолеть! Любые невзгоды пережить. Но только если ты не один! Одиночество убивает быстрее и изощреннее любого оружия или магии. Одиночество обрастает отчаянием, словно диким виноградом, и ты навсегда оказываешься погребен под ним.

— Вот! — выкрикнул Микаэль, но руки не расцепил. — Я так не хочу, понимаешь?!

— Я тоже не хочу! — сделала глубокий вдох и практически сдалась. — Но если ты останешься тут, ты будешь один. Только ты и твои воспоминания. To есть даже не твои, а мои.

— Нет, — он замотал головой, — нет—Ты не сделаешь этого… прекрати, не говори так… мне будет хорошо!

— Будет, Мик, будет. Но недолго. Неужели ты хочешь, чтобы я потеряла еще и тебя… — Заткнись, Эбби! Не смей так говорить!

— Ты не бросишь меня? Не оставишь?

— Нет! — он расцепил руки и рванул ко мне. — Давай же! Ну!

Обняв его с силой за талию, заставила себя вернуться обратно в реальность. Охнув, отшатнулась от Микаэля, рвано выдохнувшего и застонавшего.

— Черт, мелкая… — он закашлялся и сплюнул кровь на снег, — лучше бы я сдох…

— Мик! — торопливо трогая его лицо, плечи, руки. Сжимая пальцы на рукавах его куртки, я истерически всхлипнула:

— Мик! Я тебя убью! — прижалась к нему быстро и тут же отпрянула. — Поднимайся скорее!

Паникуя, я повернулась к приятелю и, подставив ему свое плечо, позволила опереться.

— Надо выбираться! Пока Торренс занят…

Я лишь успела заметить темную тень сбоку, как огромная косматая туша сбила нас с ног. Меня отбросило в сторону, а Микаэль упал сверху.

Брат развернулся и, одним движением отбив очередную атаку поблекшей от истощения собаки, в два шага преодолел расстояние до нас. Вцепился лапой в горло оборотню и безжалостно вырвал его, а тварь захрипела и упала к его ногам. Торренс склонился над нами и, похоже, готов был растерзать парня, когда ему в спину прилетел огненный шар.

Оборотень качнулся вперед, но устоял на лапах и развернулся лицом к нападавшему.

— Не смей! — закричал маг, запустив фаербол прямо в грудь Тора.

Бросив на нас с Миком оценивающий взгляд, он прошипел, обращаясь снова к Торренсу:

— Ну, здравствуй, Торренс Даркер герцогДрейк.

— Кто ты? — прорычал оборотень, поднимаясь с земли и прямо на глазах меняя свой облик.

Вместо ответа маг развел руки, и я заметила, как под тканью рубахи по его телу разбегаются голубые искры. Я оценила, как расправляются плечи, увеличивается и так не малый рост, меняется цвет волос. Но все это оказалось уже не важно, мне даже не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, кто это. Диан Саламандр.

— Боже, — только и смогла выдавить я, получив неоспоримое подтверждение своим надеждам.

Диан жив. И он гдесь, рядом, надо лишь подняться и протянуть ладонь. Я инстинктивно вытянула вперед свою руку, но через секунду отдернула ее. Диан гдесь для того, чтобы убить Торренса и меня.