Стальной ураган - Виктор Прудников

В предчувствии скорой победы над врагом в среде командного состава царило оживление. Радовался и Гетман, хотя отношения с Катуковым не налаживались, оставались на точке замерзания. В дополнение ко всему еще в ходе Померанской операции Катуков и Попель написали на него убийственную характеристику. Известно, что в последних боях генерал Гетман снова проявлял самостоятельность при решении оперативных вопросов, особенно это заметно было в тот момент, когда складывалась критическая ситуация. Все это не нравилось командарму и члену Военного совета, которые любой ценой стремились избавиться от строптивого, но деятельного и энергичного генерала.

Характеристика выглядит так:

«Перед началом Висло-Одерской операции уделял много внимания вопросам боевого сколачивания и боевой подготовки войск к предстоящей операции. К порученным заданиям относился честно.

По занимаемой должности по состоянию здоровья недостаточно активен и инициативен. Проявляется инертное отношение к работе. Бывая в частях и соединениях, не замечает недостатки и на встречающиеся непорядки и извращения уставов и приказов не реагирует.

Должностью тяготится.

Имеет склонность к преподавательской работе.

Командующий 1-й гвардейской танковой армией

генерал-полковник Катуков.

Член Военного совета

генерал-лейтенант Попель.

15 марта 1945 года»[277]

Наверно, нет смысла комментировать эту характеристику, следует сказать лишь одно: противореча себе же, Катуков и Попель высекли себя, как унтер-офицерская вдова. Честное отношение к заданиям и вдруг — сплошная инертность в работе.

Тогда как же относиться к характеристике, ими же написанной 23 июня 1943 года, из которой следует, что генерал Гетман «показал себя исключительно работоспособным, энергичным, знающим дело командиром корпуса»? Нет логики, зато есть притворство и лицемерие. А намек на «склонность к преподавательской работе» — не что иное, как желание избавиться от несговорчивого генерала не мытьем, так катаньем: авось командующий бронетанковыми и механизированными войсками маршал Я. Н. Федоренко увидит в генерале Гетмане ценнейшего преподавателя Бронетанковой академии. Но тот инициативы не проявил, считал, что боевой генерал должен находиться на фронте.

«Инертность и отсутствие инициативы» все же не мешали Гетману заниматься подготовкой войск, а потом вести их в бой. Он был доволен тем, что сколочены экипажи, роты, батальоны, бригады, что они боеспособны, радовался успехам боевых товарищей и друзей.

Кюстринский плацдарм, отвоеванный у немцев месяц тому назад, напоминал копошащийся муравейник. Сюда постоянно прибывали техника и войска. Главные же силы наступающих армий находились пока за Одером.

Позади оставался Мезеритцкий укрепленный район, который недавно штурмовали танкисты и который для них стал прошлым, частицей военной истории. Об этом напоминала статья писателя Василия Гроссмана «Дорога на Берлин»: «Укрепленный район, который является главным поясом на путях к Берлину, был последним словом инженерной техники… На десятки километров тянется длинная цепь надолб и низких стальных куполов дотов, похожих на торчащие каски, ушедших в землю сорокаметровых гигантов. Кажется, нет силы, могущей сдвинуть либо подавить эти вкопанные в землю сорокаметровые чудовища. И все же наши танки не только сумели обойти этот стальной пояс, но и непосредственно прорвались через него»[278].

Теперь войскам предстояло штурмовать не менее сложные укрепления — Зееловские (Ведовские) высоты. Армейская разведка уже собрала все сведения, какие только можно, об этом укрепленном районе, и штаб армии в ближайшие дни собирался проинформировать командный состав частей о состоянии переднего края противника и его силах, которые будут противостоять армии при вводе ее в прорыв.

Пока же в штабах шла отработка оперативных документов, помощники командарма Гетман и Слышкин занимались вопросами подготовки армии к наступлению. Каждый день прибывали эшелоны с танками, самоходными установками, артиллерией, грузовиками. Всю эту технику нужно было распределить по корпусам и бригадам. Начальник управления бронетанкового снабжения и ремонта П. Г. Дынер был в приподнятом настроении. Принимая новую технику, говорил с нескрываемой радостью, что теперь перед наступлением ему не придется собирать из двух танков один.

В марте 1945 года Павлу Григорьевичу было присвоено генеральское звание, но он по-прежнему «щеголял» в полковничьей шинели, что дало Гетману повод для шутки: попадись командарму на глаза, прижмет за нарушение формы одежды.

Не генеральская форма на плечах Дынера интересовала Андрея Лаврентьевича, о чем он сказал так, к слову, его больше беспокоило состояние техники — танков и самоходно-артиллерийских установок. До него дошли слухи, что возникла проблема с пальцами траков. Если нужно его вмешательство, он готов обратиться с рапортом к Катукову или Жукову.

Проблема, оказывается, уже решена, Дынер не был бы Дынером, если бы не мог выйти из затруднительного положения. В ремонтно-восстановительном батальоне нашлись свои изобретатели, в мастерских научились делать эти злополучные пальцы. Их штамповали вручную, но после закалки они мало чем отличались от тех, что делались в заводских условиях.

Дынер до войны был сугубо штатским человеком, но инженером оказался прекрасным, находкой для армии, той самой палочкой-выручалочкой, которая не раз спасала положение: подбитая техника восстанавливалась и возвращалась в строй.

8 апреля 1945 года, за неделю до наступления, Гетман с Дынером и представителем Генштаба Красной Армии снова проверяли машинный парк. После проверки представитель Генштаба записал: «Материальная часть — боевые машины, автотранспорт и оружие, находящиеся в подразделениях, приведены в полный порядок, — отремонтирована, содержится в чистом состоянии.

Общее состояние дисциплины в частях вполне удовлетворительное»[279].

В последние дни перед наступлением внимание заместителя командующего армией было переключено на переправы. На Одере уже строились 16- и 60-тонные мосты. Но форсировать предстояло не только Одер. На пути были Эльба, Хавель, Нейсе, Шпрее, много каналов и озер, которые тоже доставят немало хлопот. Тут вся надежда на инженерные войска.

Красная Армия готовилась к наступлению, противник — к жесткой обороне. Действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов в феврале — марте 1945 года заставили германское командование отказаться от нанесения контрударов на берлинском направлении, а все его усилия были направлены на строительство оборонительных сооружений, защищавших столицу рейха — Берлин.

На дальних подступах к Берлину были подготовлены две оборонительные линии. По данным нашей разведки, в полосе наступления 1-й гвардейской танковой армии немцы могли бросить несколько пехотных и моторизованных дивизий, а также 404-й народно-артиллерийский корпус. Общее количество войск в этих соединениях составляло примерно 33 600 человек, 170 танков, 106 штурмовых орудий, 170 зенитных орудий, 161 миномет, 1600 пулеметов[280].