Шерловая искра - Кира Страйк

— Ше-ерл! — со слезой в голосе пропела я, — Шерлушка, миленький, ты воскрес.

Огляделась вокруг и обнаружила себя в странной сфере, наполненной белёсым туманом, за переделами которой бушевал… огонь? Впору бы испугаться до заикания, но мне было слишком хорошо сейчас, чтобы портить впечатления каким-то фейерверком за пределами моего уютного шарика. В нём я, кстати, находилась одна, а вот это уже было нехорошо.

— Рон? — позвала мужа.

— Всё в порядке с твоим Роном. — на вопрос снова отозвался тот же глубокий баритон, — У него сейчас несколько… кхм… иные процедуры.

— Дорогой, ты опять начинаешь не с того, с чего бы следовало. — к мужскому добавился мягкий женский голос, и в голове вспыхнула пара образов.

Молодой сильный мужчина с довольно резкими чертами лица в обрамлении короткой кучерявой бороды и женщина… я понимала, что она красива, но разглядеть конкретные черты не получалось — будто видела её сквозь толщу воды. Но при этом чувствовала абсолютную уверенность — она прекрасна. И не просто — божественно прекрасна!

— Я знаю, кто вы. — вдруг, совершенно уверенно заявила я, — Даркан Вершитель и Эрина Милостивая.

Чем, кажется, ввергла обоих в немалое удивление. Бровь мужчины выразительно поползла вверх, а женщина негромко мелодично рассмеялась. В отличие от каменных истуканов, что остались там, наверху, эти двое совершенно не стеснялись выражать эмоции.

— Смотри-ка, а ты переживала, что снова придётся долго уговаривать поверить в нас. — тоже хохотнул Даркан (правда, в отличие от Эрины, несколько саркастично), чуть склонился к супруге и покачал головой, мол: «Вот! Я же тебе говорил!»

— Вообще-то, об этом говорила тебе я. — мягко возразила богиня.

— Маленькое уточнение буквально для справки. Можно? — встряла в их милую беседу.

Вторая бровь мужчины взлетела примерно туда же, к линии тёмных волос, где крутым, но элегантным изломом всё еще красовалась первая.

Наверное, не совсем вежливо вклиниваться в разговоры представителей высших сил, но мне было очень нужно, а они казались такими… человечными, живыми, понятными. Хоть на лице мужика, честно говоря, без конца и проступало несколько раздражающее высокомерие. Что поделать, имеет право — бог.

— Ну… то есть, я не умерла, не сошла с ума, и всё это на самом деле происходит? — полуутвердительно поинтересовалась у обоих.

— Так, и что, если я сейчас скажу «да», прямо возьмёшь и поверишь на слово? — в голосе мужчины снова звучала лёгкая насмешка.

— С удовольствием! — оптимистично кивнула в ответ, и продолжила, не без намёка (как-то «дёрнула» его вот эта смешливость в мой адрес), — Разве можно сомневаться в правдивости богов?

Зачем я это сказала? Тут же в голову стукнулась мысль, что я, видимо, вот этим волшебным туманом передышала, раз осмелела до подобной дерзости. Сейчас как разозлится, ка-ак даст! А у меня ещё Рон не спасённый. Нашла время вспомнить козни поганого Хирга и все наши злоключения. Ещё бы мифы древней Греции приплела с его широким пантеоном обманщиков и лукавцев.

— Верно подметила, можно. Но не сейчас. — вопреки опасениям, Даркан не осыпал меня пучками громомолний, хоть в первый момент подвижные брови бога и переместились к переносице.

Он, сузив глаза, пристально, испытующе разглядывал меня несколько секунд и, неожиданно одобрительно хмыкнув, обратился к жене:

— Они у нас все семеро такие?

— Семеро? — взволнованно переспросила я.

— Да, дорогая. — вступила в беседу Эрина, и от ласкового голоса богини повеяло чем-то таким родным, тёплым, душевным.

— Ну а теперь поговорим о деле. — посерьёзнел Даркан…

Очнулась на деревянной койке в нашем временном пристанище, и, судя по сгущавшейся за окном темноте, дело шло уже к вечеру. Из кухни доносились негромкие хозяйственные звуки.

— Рон? — позвала я.

Муж тут же появился в дверях комнаты:

— Тинка, родная, очнулась? Ты как? — он быстро пересёк расстояние до кровати и присел рядом на пол, заглядывая мне в лицо.

— Нормально… вроде. — скрипнула в ответ и тоже внимательно посмотрела на него, ища перемены, — А ты?

Рон выглядел уставшим, но в глазах… не знаю, как объяснить, и вообще найдутся ли слова, чтобы описать это хрупкое, едва осязаемое чудо… Как будто в нём самом теперь родился маленький родник — слабый, беззащитный, как младенец, но такой живой.

Ответа мне уже не требовалось. По щекам ручейками побежали слёзы. Хлюпнув носом, взяла его лицо в обе ладони и целовала, целовала — глаза, щёки, губы, каждую морщинку-лучик на висках, пока он, тихо смеясь, не отнял от себя мои руки и не обнял крепко-крепко.

— Тинка, ты чего ревёшь? Всё ведь хорошо, у нас получилось.

От этих слов слёзы только брызнули с новой силой. Ну и ладно. Зарывшись в мужнину рубашку, я просто плакала, изливая все свои пережитые тревоги, страхи, напряжение…

— Миленькая моя, родная… смелая моя отчаянная девчонка. Если бы не ты, не твоя решимость… не знаю, что бы с нами сталось. — Рон гладил меня по волосам, мягко баюкая, — А ты знаешь, что мне сказали? — он замер и попытался заглянуть в лицо, убирая с него разметавшиеся волосы, — Что ты — их дар.

— Кто сказал? — перестав реветь, посмотрела на мужа.

— Я не видел, но полагаю, что они. — он кивком указал на иконы.

— А ещё что сказали?

— Больше ничего, велели только беречь тебя и не тратить жизнь на всякую ерунду.

— Рон, что с тобой вообще было?

— Там, в Источнике?

— Да.

— Трудно описать. — несколько секунд помедлив, заговорил он, — Как будто ухнул в тёмную яму без дна и края, думал всё — конец. А потом завис на месте, и внутри появился огонёк.

— Внутри чего? — переспросила, вспоминая свою капсулу-сферу.

— Меня самого. — вопреки предположениям пояснил Рон, — А потом в груди ка-ак полыхнёт, и вижу — только горстка пепла, а в ней — крошка блестит. Как будто кристалл прозрачный, что ли — так и не понял. Лежит, мерцает — красиво, но так слабо, что дыхнуть на него страшно. Как думаешь, что это было?

— Не знаю. — пожала плечами я.

В самом деле, откуда знать, как оно называется — душа, жизнь, божественная искра — что есть этот свет внутри нас?

— Ну вот, а потом как будто толкнуло что, и я уже на лестнице — ты рядом.

Мы оба немного помолчали, размышляя о своём. Лично я пыталась вспомнить вот этот момент выхода — ноль. Провал в памяти.

— Слушай! — спохватился Ронан, — А чего это ты там на лестнице делала? Я думал наши каменные жрецы в обморок попадают от изумления. Честное слово, чуть с текста не сбились, глядя на тебя.