Битва за Ленинград. Неизвестная оборона - Вячеслав Мосунов

С нашей стороны здесь дополнительно вводились в бой полки 294-й стрелковой дивизии. Они придавались 1-й горнострелковой бригаде и 286-й стрелковой дивизии и вели бои за Вороново, 1-й Эстонский поселок и ст. Апраксин[173]. У 1-го Эстонского поселка шли бои на стыке флангов 8-й и 12-й танковых дивизий. После потери Гайтолово это был самый опасный для противника участок. Вновь завязались бои и за деревню Тортолово. Ее штурмовали части 294-й и 310-й стрелковых дивизий, но взять ее в ходе сентябрьско-октябрьских боев не удалось. К 25 сентября только безвозвратные потери войск 54-й армии составили более 3700 человек[174].

Записи в дневниках Гальдера и фон Лееба свидетельствуют о сложном положении, в котором оказались немецкие войска. Об этом же говорит оценка, подготовленная в штабе 16-й армии для штаба ГА «Север». В ней утверждалось, что корпус своей задачи не выполнил, без 8-го авиакорпуса удержание позиций будет находиться под вопросом. К этому времени численность немецких частей была следующей:

12-я танковая дивизия (получила 800 человек пополнения):

5-й мотопехотный полк – 21 офицер, 800 унтер-офицеров и рядовых;

25-й мотопехотный полк – 18 офицеров, 792 унтер-офицера и рядовых.

29-й танковый полк – 30 офицеров, 246 унтер-офицеров и рядовых (15 танков Т-2, 24 чешских танка, 15 Т-4, 5 командирских машин).

20-я моторизованная дивизия:

90-й пехотный полк – 51 офицер, 1606 рядовых и унтер-офицеров;

76-й пехотный полк – 44 офицера,1483 рядовых и унтер-офицеров;

20-й артиллерийский полк – 58 офицеров, 1464 рядовых и унтер-офицеров;

30-й мотоциклетный батальон – 20 офицеров, 501 рядовой и унтер-офицер;

20-й саперный батальон – 16 офицеров, 357 рядовых и унтер-офицеров;

20-й истребительно-противотанковый дивизион – 11 офицеров, 329 рядовых и унтер-офицеров.

В 8-й танковой дивизии насчитывалось 24 танка Т-2, 48 чешских танков, 15 Т-4, 8 командирских машин. В течение 24 сентября дивизия лишилась 15 танков[175]. К этому моменту 20-я моторизованная и 12-я танковая дивизии считались непригодными к наступательным действиям.

Даже в ОКХ начали подумывать об усилении немецкой группировки южнее Ладожского озера. Немецкое командование всерьез начало опасаться, что не удастся сдержать советское наступление и блокада Ленинграда будет прорвана. Поэтому поступило предложение даже перебросить сюда 36-ю моторизованную дивизию[176]. Но, быстро перегруппировав силы и перебросив сюда 3-й парашютный полк 7-й парашютно-десантной дивизии, а затем и полки 254-й пехотной дивизии, противник не только удержал свои позиции, но и начал с 27 сентября наносить контрудары. Немцам удалось выбить бойцов 4-й гвардейской стрелковой дивизии из Гонтовой Липки и снова устранить угрозу одной из ключевых позиций у Синявинских высот – роще Круглая. Продвинуться дальше на запад наступлением из района Гайтолово подразделениям 3-й гвардейской стрелковой дивизии также не удалось, дивизия лишь понесла большие потери, потеснив немцев на 1,5 км. Штурм Гонтовой Липки также не удался. Тяжелые бои не прекращались в этом районе вплоть до конца сентября. С немецкой стороны попытки прорвать блокаду оказывались настоящим магнитом для их возможных резервов, заставляя отказываться от планов по сжатию кольца окружения.

В ходе этого наступления Ставкой ВГК было принято решение отстранить Кулика и Антонюка от командования, а 54-ю армию передать в состав Ленинградского фронта (чего командование фронта добивалось уже давно). Командующим 54-й армией решили назначить генерал-лейтенанта М.С. Хозина[177].

И здесь возникает еще затруднение. Официальной датой окончания так называемой Синявинской операции осени 1941 г. является 26 сентября. В действительности ни о каком прекращении наступательных действий речи не было. Г.К. Жуков в очень резких и грубых выражениях отчитывал нового начальника штаба 54-й армии В.И. Сухомлина перед прибытием М.С. Хозина в штаб 54-й армии и требовал дальнейшего наступления.

Вот выдержка из этого разговора:

«У аппарата ЖУКОВ:

Здравствуйте! У нас создается мнение, что Вы привыкли уже топтаться на месте и не особенно думаете выполнять поставленные Вам задачи. Правительство ожидало от Вас иных результатов и ждет серьезных результатов от Вашей серьезной группировки. Но, видимо, Вы и части, воспитанные под Вашим руководством, больше думают о своих флангах, путях сообщений и меньше всего о движении вперед. Такое преступное поведение командования, штаба и частей должно быть прекращено. Я требую немедленно выслать во все части авторитетных представителей.

Предупредите Хозина, что нужно не останавливаться перед расстрелом тех, кто из-за трусости топчется на месте и не выполняет боевых приказов. Ибо между трусами и предателями существенной разницы нет. И куда больше пользы будет для примера другим несколько человек расстрелять перед строем своих частей.

Ударные группы автоматчиков, которых немедленно забросить противнику в тыл, пропустив их через болото путем обходов. Немедленно окружать и уничтожать все сопротивляющиеся группировки противника, запретив категорически прошибать лбом систему огня. Особенно я требую Рабочие поселки № 3 и № 6 захватить завтра же.

Подступы к флангам и Вашим пресловутым тылам привести в непроезжее состояние, хорошо их заминировав. Все тылы, которые, по данным летчиков, загромоздили все дороги, рассредоточить, окопать и тщательно замаскировать. Кроме того, организовать управление так, чтобы Вы ежечастно были в курсе дела, что делается на фронте, и докладывали бы Военному совету фронта не реже как через 3–4 часа. У меня все»[178].

От 54-й армии требовали наступать сразу на двух направлениях – на Шлиссельбург и Мгу. Это распыляло и так недостаточные силы армии. Даже с вводом в бой 3-й и 4-й гвардейских стрелковых дивизий сил, чтобы разгромить противника сразу на двух направлениях, как того требовали из штаба фронта, было недостаточно.

Немцы, несмотря ни на что, также готовились к наступлению. 28 сентября из штаба 16-й армии пришло распоряжение о подготовке силами 39-го моторизованного и 1-го армейского корпусов к наступлению на восток с целью захвата района у Путилово. Далее планировалось продвижение до Волхова[179].