Остров без сокровищ - Виктор Точинов

А Сильвер успокаивается. Собеседник проникся, теперь можно обсуждать новый вариант сделки: карта против жизни и свободы от уголовного преследования.

Дав время капитану выкурить трубку и успокоиться, Сильвер предлагает новые условия. Естественно, вымарав его предыдущие слова, полностью изложить предложенную сделку Ливси не может. В ход идут уже не только редакторские ножницы, приходится вносить отсебятину.

В результате предложение Сильвера приобретает странный и нелепый вид:

«Вы нам даете карту, чтобы мы могли найти сокровища, вы перестаете подстреливать несчастных моряков и разбивать им головы, когда они спят. Если вы согласны на это, мы предлагаем вам на выбор два выхода. Выход первый: погрузив сокровища, мы позволяем вам вернуться на корабль, и я даю вам честное слово, что высажу вас где-нибудь на берег в целости. Если первый выход вам не нравится, так как многие мои матросы издавна точат на вас зубы, вот вам второй: мы оставим вас здесь, на острове. Провизию мы поделим с вами поровну, и я обещаю послать за вами первый же встречный корабль».

Что за ерунда? Эту ахинею серьезный человек всерьез предлагал другим серьезным людям?

Где гарантии? Отсутствие гарантий для кладоискателей на корабле очевидно настолько, что даже виртуальный двойник Сильвера, сочиненный Ливси, это признаёт: не уследить мне за матросиками, прирежут они вас за трех товарищей своих загубленных, как пить дать прирежут…

Прислать первый встречный корабль? Еще смешнее… Допустим, Сильвер человек чести, на свой лад, разумеется. Пиратское слово тверже железа, пират сказал – пират сделал.

Но каким образом Долговязый Джон сдержит слово?

Ситуация: матросики одни, не имея на борту человека, которого можно с успехом выдать за законного капитана, плывут по океану. С полным трюмом золота, между прочим. Встречают корабль. Надо обменяться приветственными сигналами и быстро-быстро плыть свои курсом.

Какое-либо общение с капитаном встречного судна категорически не приветствуется. Не скажешь ведь ему: мы тут капитана своего и прочее начальство на необитаемый остров высадили, заберите их, будьте так любезны… С одной пушкой и с малочисленным экипажем такая просьба может обернуться скверно.

И соврать-то толком нельзя… Первый встречный вопрос: отчего сами-то людей с острова не забрали? – и ответить нечего.

Эти соображения ясны всем и сразу. Капитан всё понимает. Сильвер всё понимает. И глупое условие сделки придумал не он, – Ливси, с меньшей вероятностью Хокинс. Но никак не Сильвер.

С тем, что Сильвер не говорил и не мог сказать, всё понятно. Интересно другое: что он на самом деле сказал? Предложил сочинить в качестве гарантии некий документ, снимающий с кладоискателей ответственность за начатую бойню? Грамотные матросы, распишутся, неграмотные крестики поставят… Может быть… Хотя и без документа можно обойтись. Получив и поделив золото Флинта, пиратам в суд обращаться уже не с руки.

Но вот вопрос: не предложил ли одноногий кое-что еще? Он ведь пришел договариваться всерьез. И мог выложить на стол переговоров убойный козырь. Предложить поделить не только провизию, но и золото. Пополам.

Выход, всех устраивающий.

Сильверу не надо гнать людей под пули, исчезает риск уничтожения карты противниками в последний момент.

Кладоискателям тоже не надо вступать в схватку, чреватую неизбежными потерями, можно получить половину золота и продуктов, – и спокойно дожидаться спасательную экспедицию.

Конечно, и те, и другие получат вдвое меньше, чем рассчитывали. Но и половина сокровища Флинта – золото на огромную сумму. Не лучше ли взять половину, чем пытаться захватить все, рискуя свернуть себе шею?

Гарантии продумать не проблема – шесть тонн золота не схватишь и тут же с ними не убежишь (не уплывешь на «Испаньоле»).

Характерный момент – в конце своей тирады Сильвер повышает голос и говорит: «Надеюсь, все ваши люди тут в доме слышат мои слова, ибо сказанное одному – сказано для всех». Все логично, сквайр Трелони – главный пайщик концессии, и ему неплохо бы слышать такие предложения из первых уст.

Но в обратную сторону принцип почему-то не работает… Сильвер пришел на переговоры не один, в сопровождении пирата с белым флагом. Почему тот не стоит рядом в ходе переговоров? Почему вожак оставил его за частоколом?

Под конец уцелевшие пираты будут обвинять Сильвера в двойной игре, в переговорах, которые он вел за их спинами с врагами. Вполне обоснованное обвинение, и начались эти переговоры в утро битвы при блокгаузе.

Пожалуй, и двойная игра началась тогда же…

Иначе свидетель Сильверу не помешал бы: вот, ребята, Чарли подтвердит, о чем мы там толковали со стрекулистами тонконогими.

Но Чарли, или как там его еще звали, остался за частоколом. Между прочим, защитники крепости не требовали, чтобы Сильвер подошел к ним непременно один, поскольку двое безоружных опасности для семерых вооруженных не представляют. Чуть дернутся – и врагов станет на двое меньше, только и всего.

Однако Сильвер ковыляет наверх один. По рыхлому песку, с огромным трудом… Что бы Чарли ему не помочь, не подставить плечо?

Не помог. Не нужен Сильверу свидетель.

Можно предположить, что в пиратском коллективе единства мнений не наблюдалось: максималисты во главе с Джобом Эндерсоном желали получить всё до последнего пенса, а также всенепременно перерезать глотки стрекулистам.

И Сильвер делал смелые предложения на свой страх и риск.

Как бы он их тогда реализовал? Получил бы, допустим, немедленное согласие концессионеров, – и что?

Не срастается… Не вытанцовывается…

Должен был Долговязый Джон добавить что-то еще… Как-то дать понять, хотя бы намеком: есть тут у меня чугунные головы, которым очень хочется вашей крови. Но мы ведь, если договоримся, сумеем их вразумить? Они рвутся в драку, и я не буду им мешать, – но у вас ведь найдется, чем их встретить?

Предположение о подобном намеке Сильвера достаточно смелое. Доказать его сейчас затруднительно. Оставим нашу догадку пока в ранге гипотезы. Если последующие события можно объяснить без нее, гипотеза отправится в мусорную корзину. Ни к чему плодить лишние сущности.

Ответ на предложение Сильвера капитан дает немедленно. Не просто отказывается, но делает это в крайне грубой форме. Производит, как сам позже выразился, залп всем бортом:

«А теперь послушайте меня. Если вы все придете ко мне сюда безоружные поодиночке, я обязуюсь заковать вас в кандалы, отвезти в Англию и предать справедливому суду. Но если вы не явитесь, то помните, что зовут меня Александр Смоллетт, что я стою под этим флагом и что я всех отправлю к дьяволу. Сокровищ вам не найти. Уплыть на корабле вам не удастся: никто из вас не умеет управлять кораблем. Сражаться вы тоже не мастера: против одного Грея было пятеро ваших, и он ушел от всех. Вы крепко сели на мель, капитан Сильвер, и не скоро сойдете с нее. Это последнее доброе слово, которое вы слышите от меня. А при следующей встрече я всажу пулю вам в спину. Убирайтесь же, любезный! Поторапливайтесь!»