Поймай ветер в поле. Удержать ветер - Ирина Снегирева

Хотел видеть ЕЁ сестрой? Получи сполна.

Рывком открыв ящик стола Власт пальцами коснулся рваных клочков бумаги, привычно составляя мозаику: " Князь, Вы как всегда, были правы. Отныне для меня Вы только брат. Прощайте." Затем бережно коснулся тех чистых листиков бумаги, что возвращались ему всякий раз в ответ на его письма.

Оборотень сразу догадался- Ксения не хочет, чтобы родные поняли, будто бы она ему не пишет. Поэтому просто вкладывает чистый лист. Ничего, пустота, это тоже её ответ. А её ручки касались этих бумаг…

Почему Ксюша сбежала после той сумасшедшей ночи, полной нежности и любви?

Он уже не задавал себе вопрос, потому что знал ответ. Девочку приманил запах и обаяние оборотня, как и прочих.

В ту единственную ночь, что они были вдвоём, она бесстыдно сбросила с себя всю лишнюю одежду, которая и так ничего не скрывала… Его пара была самой прекрасной из всех девушек и женщин, что перевидал он за свою жизнь. А с утра у освободившейся от его запаха у Ксении настало прозрение. Безжалостное и бесповоротное.

Когда спустя несколько дней мужчина вернулся, он метался раненым зверем по замку. Он не мог понять, что произошло. А в комнате, в которой ночевала Ксения, была пустота. Обгорелый кусок простыни, да записка- это всё, что оставила ему девушка.

И ничего больше.

Власт хорошо помнил, как выскочил из её комнаты, наткнувшись на радостную Нори, которая, словно стояла под дверями комнаты Ксении и нарочно поджидала его. Служанка тут же бросилась к оборотню на грудь:

— Князь! Властюша, — жарким шепотом произнесла она, ища поцелуя..

— Я велел тебе не возвращаться, — оттолкнул оборотень женщину и еле унял раздражение, что вызвала она своим прикосновением. Что это? Зверь не принимает другую?

К этому моменту мужчина уже давным-давно оставил Нори. Даже изредка, когда накатывала непонятная тоска, говорил с ней, но не звал её в постель. Вообще никого не звал! За неделю до того, как приехала Ксюша, в то время, когда бушевал пожар, служанка собралась к своим родным, чтобы убедиться, что у них все в порядке. И зачем-то пришла отпроситься к нему, хотя княжеской любовницей к тому моменту уже точно не была. Крен у Власта теперь за управляющего, и все вопросы со слугами решались через него. Но спрашивать лишнее князь не стал, дал денег и сказал ей:

— Нори, можешь не возвращаться. Я помню, ты говорила, что одна у родителей. Им наверняка сейчас нужна твоя помощь.

— Мой князь гонит меня? — в глазах молодой женщины блеснули слёзы.

— Ты всегда можешь вернуться и работать в замке, — уверил он её тогда и отвернувшись, умчался по своим делам.

Властислав понимал, что многие, кто побывал в его постели, начинали строить планы. И это поначалу смешило, а потом раздражало. У кого-то влюбленность, а у кого-то расчет. Нори, сама того не зная, притягивала его когда-то. Теперь-то Власт осознал, что цвет волос бывшей наложницы такой же, как и у Ксюши. Наверное, он подсознательно выбирал и приближал к себе девушек с похожей внешностью, как у его пары. Но вслед за притяжением приходило раздражение. Ни одна из них не была той, кого бы он хотел видеть сегодня и завтра, а также через неделю. А надежды наложниц на совместное будущее становились тягостью. Гораздо понятнее их желание наживы, ведь князь не скупился за оказанные ласки. Ни одна девица от денег или подарков ни разу не отказалась, это ему тоже было понятно.

И вот теперь, после того, как он провел ночь с Ксенией, даже воспоминания о прочих женщинах вызывали раздражение. И Зверь был с человеком полностью согласен.

Нори ушла, да про нее он до сих пор ни разу и не вспоминал. А та, что не шла из мыслей ни на миг, тоже ушла, забрав его сердце и душу. Ксюша не хотела его видеть и знать, что с ним происходит, но оборотень хорошо чувствовал её боль.

И знал, чувствовал, что с ней происходит.

Тоска от воспоминаний привычно сжали кровоточащее сердце, напоминая оборотню, что он всё еще существует. И только обязательства перед народом держали на плаву, не давая сорваться за грань безумия.

Топот ног и смех, доносившийся из коридора, был знакомым и Власт закрыл ящик стола. Бумаги- это всё, что осталось у него от Ксюши. И он не хотел делиться этими крохами ни с кем другим.

— Власт, дружище! — привычно бодрый голос Рональда заставил улыбнуться. И пусть в этот момент Змей отвлек от очень важного и личного, но князь рысей был ему даже благодарен за это. Впереди у Видара тысячи ночей без собственной пары, а это более, чем достаточно, чтобы сойти сума от тоски.

— С чем пожаловал? — привычно спросил Властислав, подавая морянину руку в качестве приветствия. Для простого народа из-за эпидемии подобный приветственный жест временно был запрещен, но сам князь, чистоплотный по натуре, знал о том, что змеи тоже аккуратны в плане собственной чистоты.

— Отец через месяц хочет созвать у нас совет. Ты придешь?

— Приеду, а то куда ж я денусь. Если только раньше что-нибудь не произойдет. Голоден? Я сейчас насчет обеда распоряжусь, — произнёс Власт и крикнув шустрому слуге снова обратился к гостю. — Хорошо, что хоть жара на спад пошла.

— Это точно, — согласился Рональд, усевшись в кресло, — но люди все равно мрут, как мухи. Везде. Хорошо, что леди Ксения посетила твои земли не летом. Страшно сказать, что бы было!

— Это точно, — согласился Власт словами Рона, в который раз себе напомнив про это обстоятельство. Это хорошо, что сейчас её нет здесь и она далеко от этой гадости. Не хотелось даже представлять, что бы было, заразись Ксюша. Боль привычно лизнула сердце и отступила, согласившись с доводом разума. Он повторял себе эти слова тысячи раз за день, пытаясь убедить себя, что правильно поступает, давая девушке право выбора. Главное, что где-то там, жива и здорова, в безопасности. А здесь…страшно представить, что могло бы произойти, будь она рядом! — А ты откуда узнал про Ксюшу?

Зверь по имени ревность когтистой лапой словно провёз по сердцу, заставляя его истекать кровью снова и снова… Ревность- она горела и днем, и ночью, ни умолкая ни на миг, отравляя душу и разум… Он ведь знал, что вокруг девушки непременно вьются хлыщи и это сводило мужчину с ума. С огромным усилием приказал себе отвлечься и вернуться к разговору с Роном.

— Наложницу твою видел, она рассказала.

— Какую из девок? — нахмурился князь. Не дело потребным бабам чистое имя леди марать. Хоть рот и не заткнуть по подворотням, а все равно не дело.

— Та, что зимой со мной была. Смуглянка Нори. Да… была смуглянка да кончилась вся, — грустно подтвердил змей.

— Ты, о чем? — не понял Власт.

— В деревню одну по пути сюда заехали. Да в дому одном девка лежала болезная. Я признал её, и она меня. Померла она, мы её тетке с могилой помогли, а потом уехали. Люди сам понимаешь, шарахались.

— Нори? — потрясенно произнес князь. И что-то жалостливое шевельнулось в груди. Любви к девушке никогда не было, но всё же она была неплохим человеком, которого он знал. Единственной дочерью у родителей.