Военная разведка в Российской империи - Михаил Алексеев

В 1857 г. был отозван из Парижа после конфиденциальной просьбы Наполеона III, подозревавшего красавца Петра Альбединского в связи с императрицей Евгенией (Военная энциклопедия. Т. 2. Петербург. 1911. С.347).

Военный агент, чрезвычайный посланник, полномочный министр

7 июня 1856 г. в Лондон назначается агентом — военным представителем Николай Павлович Игнатьев, родившийся 17 января 1832 г. Его крестным отцом стал будущий император Александр II. Игнатьев блестяще оканчивает Пажеский корпус (1849 г.), его имя было занесено на почетную мраморную доску. В 17 лет он произведен в офицеры (корнетом лейб-гвардии Гусарского полка). Игнатьев сразу поступил в Николаевскую военную академию Генштаба (1851 г.) и так же одним из первых окончил академию с серебряной медалью, что во все времена было большой редкостью. Н.П. Игнатьев стал вторым человеком, получившим такую награду за весь период после первого —1834 г. — выпуска академии. Некоторые сочинения Игнатьева еще тогда были опубликованы в «Военном журнале». Но «он понимал, что военное образование, полученное им, носит ограниченный характер».

Всю жизнь Николай Павлович «стремился пополнять знания и расширять свой кругозор, много читал и в особенности интересовался философией, историей, социологией, политическими науками». В круг его чтения входили сочинения таких авторов, как Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Штраус, Гумбольдт и множество других. Он читал на французском, английском, немецком языках и даже по-латыни. Еще в академии он начал готовиться к работе на Востоке и изучал турецкий язык.

После окончания академии его причислили к Генеральному штабу и назначали в образцовое подразделение, охранявшее и возводившее укрепления на побережье Балтийского моря. Там он заведовал административной и инженерной частью, а вскоре был назначен квартирмейстером дивизии, находившейся в Лифляндии, а позже и обер-квартирмейстером всего Балтийского корпуса. Игнатьев должен был изучать местность, обследовать маршруты, организовывать ночлег, перевозку и все, связанное с армейским бытом.

Однажды на маневрах при прыжке его лошадь упала, и у него порвалась большая мышца на левой ноге. Врачи запрещали ездить верхом, нога стала сохнуть. Мужественно превозмогая ужасную боль, он не переставал вскакивать в седло и выполнять свои должностные обязанности. Есть сведения, правда неподтвержденные, что он принимал участие в испытаниях (к сожалению, безуспешных) первой подводной лодки.

«С 1854 г., в Крымскую войну, он находится в войсках, охраняющих берега Балтики, где и попал под прицельное бомбардирование крепости Дюнамюнде английским флотом. К счастью, пи от многочисленных осколков, ни от рушившихся перекрытий крепостных бастионов он не пострадал, но на всю жизнь сохранил неприязнь к тем англичанам, что рыскали вдоль берегов России, норовя заплыть подальше, да прихватить побольше» (Канева Калина. Рыцарь Балкан граф Н.П. Игнатьев. М., 2006. С. 16–25).

Игнатьев начал свою военно-дипломатическую карьеру в Лондоне, где с 7 июня 1856 г. — 16 октября 1857 г. являлся агентом Военного министерства. «Такое ответственное назначение 24-летнего офицера было связано с рядом факторов — его блестящими способностями, отличной учебой в академии, энергией и находчивостью, проявленными во время службы в Прибалтике, наконец, семейными связями и благосклонностью нового императора к своему крестнику. Игнатьев обладал и другими качествами, необходимыми для работы за границей: он был находчив, ловок, хитер, обладал способностью быстро сходиться с людьми, знал языки, наконец, он был неплохим аналитиком, что показывают его рапорты военному министру из Лондона». Выступая в то же время военным экспертом на Парижской конференции (май — август 1856 г.), он сыграл «заметную роль исправлением недосмотра наших дипломатов при назначении границ с Турцией» (Военная энциклопедия. Т. 10. СПб., 1912. С. 565). За столь успешное выполнение своего первого дипломатического поручения Н.П. Игнатьев был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени и представлен французскому императору Наполеону III. За деятельность в Лондоне его награждают и орденом Св. Владимира 4-й степени.

В донесениях своих из Лондона военному министру Н.О. Сухозанету военный агент в Лондоне, предусматривая восстание сипаев в Индии, указывал на необходимость поддержать Персию, воспользовавшись затруднительной для Англии минутой. 26 июля 1857 г. полковник Н.П. Игнатьев представил подробный рапорт в связи с народным восстанием в Индии. Им были проанализированы самые разнообразные источники — начиная от официальных данных, газетных сообщений до порой весьма противоречивых слухов. Это позволило Игнатьеву правильно разобраться в причинах восстания и предугадать его размах. Игнатьев писал: речь идет не о случайном возмущении в сипайских полках, а о непримиримом противоречии между колонизаторами-англичанами и народом Индии, «туземные властители, даже те, кои пребывали верными [Ост-Индской] Компании и во времена испытаний, убедились, что всем владениям в Индии не избегнуть участи королевства Удского (Ауда — Примеч. авт.) и что рано или поздно всякий удобный клочок земли, досягаемый для английских торгашей, будет ими захвачен» (РГВИА. Ф. 431. On. 1. Д. 21. Л. 55106—552). В то же время составитель рапорта предвидел поражение восставших и в качестве главных его причин указывал на их религиозную и политическую разобщенность. В целом рапорт военного агента содержал довольно верный взгляд на начальный этап восстания сипаев.

В Лондоне Николай Павлович изучал образцы новой техники, поступавшей на вооружение английских войск.

С легкой руки племянника Н.П. Игнатьева — Алексея Алексеевича Игнатьева — по страницам изданий, в том числе и энциклопедических, пошел гулять анекдот, совершенно документально не подтвержденный — Николай Павлович был отозван из Англии из-за того, что при осмотре военной выставки «по рассеянности» положил в карман ружейный патрон новейшего образца (Дипломатический словарь. Т. I. A-К. М., 1948. С. 668–669). Это и по логике сомнительное утверждение.

Помимо ознакомления с сугубо военными вопросами» Игнатьев с жадностью изучает мировую политику, анализирует ситуацию в России и, не увлекаясь подражанием Западу, формирует свои славянофильские взгляды будущего государственного деятеля и дипломата.

Для жизни Игнатьева характерно то, что он воспринял от Европы все то, что может уберечь русского человека от пороков европейского образа жизни, европейской политики и вообще европейского менталитета. Он до предела использовал щедрые дары провидения, не оставлял в тени и не портил подражанием ни один умственный и нравственный постулат, черпаемый в широкой русской душе и бурной и героической русской истории. Для своей эпохи Игнатьев являлся примером решительного патриотичного и высокообразованного славянина. «Запад опасен для России, — часто повторял он своим друзьям. — Запад может только открыть нам глаза на необходимость остерегаться его». «Каждый контакт России с Европой — это шаг вперед к бессилию» (Канева Качина. Указ. соч. С. 18).

Анализ происходивших мировых событий укрепляют в Н.П. Игнатьеве недоверие к Франции, Австрии и Пруссии и убеждают в неизбежности предстоящей дуэли России и Англии, причем именно в Азии. Начинавший военный дипломат выстраивает свою концепцию, будучи уверенным в том, что «Россия будет играть миротворческую и культурную миссию на Востоке и в Азии».