Стекло и дерево - Сергей Буянов

– Кто эти таланты? Алкаши, бомжи и воры?

– А почему не спросишь: Что за послушные бездарности? – язвительно улыбнулся Владимир.

– Кого ты имеешь в виду, Володя? – Алина расширила глаза. – Так, я поняла! Всё поняла! Это, значит, я и есть бездарность?

– С чего ты это взяла, Алина? Я ведь только что сказал о суде, о травле и так далее! По твоей классификации ты скорее относишься к бомжам, пьяницам и бандитам! – усмехнулся Владимир.

– Да ты что! – взорвалась супруга. – Карина Львовна – твой научный руководитель! Какая чёрная неблагодарность!!!

– Не упоминай этого имени в доме!

– Какое свинство! – театрально заломила руки Алина.

– Алина, перестань нервничать! Присядь, пожалуйста, поговорим спокойно.

Алина села в кресло, нервно закинув ногу на ногу.

– Ты кто по профессии? – спросил Владимир, стоя напротив.

– Что ты мне заговариваешь зубы?

– Всё-таки, постарайся сосредоточиться и ответить на мой вопрос.

– Ты чего ёрничашь-то? Желаешь окончательно вывести меня из себя?

– Ответить ты можешь?

– Могу! Да, я ученица Карины Львовны Липутиной! Ах, извиняюсь, запретное имя произнесла! Так вот, я кандидат наук по математике. Подтверждённый кандидат, что ещё интересует?

– Значит, подтверждённый кандидат, и под руководством Карины Львовны?

– А перестань изгаляться! Что ты мне ставишь в вину? Что научрук Липутина? Так она и твой наставник! Тогда виноваты мы оба!

– Правильно, оба, – примирительно произнёс Владимир. Казалось, дело пошло на поправку. Спорить не хотелось, подтверждённый доктор, подтверждённый кандидат, что ещё нужно? – Пусть Карина Львовна сама решает свои проблемы!

– Ах, вот ты как! Стало быть, когда нам было нужно, то Карина Львовна помогала, а теперь мы – в кусты!

Владимир перехватил взгляд супруги. Глаза её горели странным фанатизмом! До мира ещё очень далеко.

– Хорошо, хорошо. Я не спрашивал о руководителе, ты сама сказала. Так вот, ты всё-таки математик!

– Ну и что? – Алина насторожилась в ожидании очередного подвоха и приготовилась встретить его во всеоружии.

– Поэтому тебе не чужда строгая логика?

– Какую чушь ты несёшь, дорогой!

– Ты не ответила.

– Да я уже всё поняла! – Алина подскочила. – Ты опять начнёшь изгаляться надо мной, как над беззащитной студенточкой! Сейчас ты скажешь: «Я написал твою работу! И без единой подсказки руководителя! Это я написал большую часть работ Карины Львовны. Это именно мне пора давать профессора»! Верно?

Как раз всего этого и не хотел говорить Владимир, но Алина же права!

– Это неправда?

– Да как ты можешь строить такие псевдологические заключения? Да без имени Липутиной и Зиммельбуш что бы ты смог? Что?!

– То же самое.

– Правильно, но только всё это то же самое осталось бы на твоей книжной полке – во веки веков! Какой ты глупый!

– Пусть так, но теперь появилась хоть видимость справедливости!

– Именно видимость! Что бы ты значил без Липутиной? Кем бы была я? Школьной измочаленной училкой? Торговкой семечками? А теперь, когда надо помочь человеку, мы – в кусты!

– Хорошо, поможем, как честные самаритяне!

– Опять ёрничаешь и оскорбляешь! О, боже! – она обхватила голову руками. – И за такую неблагодарную свинью я вышла замуж!!!

– Алина! Это уже верх всякой благодарности с твоей стороны! Я полагаю, безвыходных ситуаций не существует, поэтому можно всё исправить.

– Правильно мыслишь, мой логический! Конечно, надо развестись!

– Непременно и… замолчи, наконец, хватит истерик! Тебе жить не со мной, а с Кариной Львовной – вот ей и устраивай апокалипсис!

– Ты меня не учи, кому чего устраивать! Хватит уже! Я тебе не та студенточка!

– Конечно не та!

«Да ты просто гадюка», – мысленно продолжил Владимир.

– Что, что? Ты хотел что-то сказать?

– Ничего, – махнул рукой Владимир.

– Вот что, дорогой! Я сейчас же одеваюсь, и едем в ЗАГС! Сегодня же ноги моей не будет в этом доме!

– Иди, одевайся! – в сердцах выпалил Владимир.

Алина нарочито громко захлопнула дверь спальни.

– Наверное, так будет лучше, – вслух сказал Владимир. Тяжело жить с чужим человеком. Порой и с родственниками не находишь общего языка. Так говорила его мама и тысячу раз была права!

Развод, так развод. Карина Львовна победила. Такие люди побеждают всегда. Да пусть тогда она захлебнётся своей радостью!

В комнате что-то падало, шумно хлопали двери шкафа.

Эта фурия просто вне себя! Да чем быстрее она исчезнет из его жизни, тем лучше! Вот она дурацкая иллюзия семейного счастья!

И он, вроде бы умный человек, позволил, себе наивно полагать, что их семья это Ивановы! Какая чушь! Госпожа Кудрина всегда будет принадлежать семье: Липутиных, Зиммельбушей и прочих.

Звуки перестали доноситься. Алина, успокоилась? Она способна к нормальному разговору?

Опять что-то злобно шлёпнулось на пол. Нет! Нет, нет и нет. А на нет и суда нет. Владимир грустно улыбнулся. Вновь установилась тишина.

Алина присела на кровать и задумалась. Неужели он пойдёт на поводу молодой и глупенькой супруги? Неужели, вправду разведётся? Как всё это глупо. Алина уверена, что стоит ей лишь намекнуть, и вся размолвка растворится, исчезнет бесследно. Но как тогда с Кариной Львовной? Владимир глуп по жизни. И почему ему никак не можно вдолбить простую житейскую мудрость? Как нельзя понять, что всегда зависишь от сильных мира сего? Что никто из них, никогда не проиграет? Что если их снимают с должностей, а случается и такое, то только с повышением! Чрезвычайно глупо радоваться их беде. Она отразится, прежде всего, на нас. Всё равно Липутина выкрутится – не лишат её никаких званий, лишь нервы потрепят, а потом? Что потом?

Карина Львовна скажет: «А что это делали вы, дражайшие молодожёны? Почему не помогали, даже не посочувствовали»?

Ведь всё это и сказала Алина супругу, а он заупрямился, как баран. Теперь вот – развод. А если – мир? Если Алина сделает шаг к примирению, это будет означать признание своей неправоты, следовательно, изменение позиции, а значит и потери положения в обществе. Едва выкарабкается Липутина, ой, что такое будет?!

Тишина затянулась и неприятно давила на уши.

Владимир собрался крикнуть жене, мол, пора и поторопиться! Но дверь распахнулась, и Алина вышла. В глазах – ничего, кроме злой решительности и жёсткой сосредоточенности.

Это конец. Конец семейному счастью и благополучию, да и самой семье!