Эпицентр - Евгений Филенко

— А вот вы мне сейчас и расскажете.

— Это неформальное обозначение планет, абсолютно пригодных к обитанию для человеческой расы. Земля — типичный образчик «голубого ряда». Да еще, пожалуй, Амрита. К примеру, тот же Титанум к «голубому ряду» не относится, а Магия, Эльдорадо и Царица Савская относятся с большими оговорками. Упомяну, что на другом конце этой цветовой шкалы существует так называемый «черный ряд». То есть небесные тела, на которых люди жить никогда не смогут и не станут, а лезут в этот ад исключительно по врожденному любопытству.

— Вы переоцениваете людей, — сказал Шлыков недоверчиво. — Кому может быть любопытен ад?

— Например, мне. И я там бывал не однажды.

— Дадите интервью?

— Уж лучше сам опишу… когда-нибудь. Двинемся же дальше. «Голубой ряд» в Галактике очень редок, для Звездного Разведчика нет большей удачи, чем найти такой мир и увековечить свое имя. Поэтому я и назвал открытие Сиринги событием беспрецедентным и радостным. Омрачено же ликование было тем, что в тот же день и час на орбите планеты появились корабли тоссфенхов. Образно говоря, мы потянулись к жемчужине — и столкнулись руками.

— Наши предки бы в подобной ситуации не церемонились. Спалили бы корабли конкурентов к чертовой матери — и концы в океанскую воду!

— Поэтому у наших предков зачастую не оставалось потомства… Тоссфенхи, как и мы, предъявили на этот мир право «пришедшего первым». Но, поскольку наши расы не питают взаимного предубеждения и неприязни, — что, увы, еще встречается в межрасовых отношениях! — мы договорились не впутывать в наши внутренние дела высшие инстанции Галактического Братства и обо всем договориться полюбовно.

— Ну, и?..

— Чем по сей день мы и заняты. Опять же говоря красиво, мы сами загнали себя в патовую ситуацию. Первый год смешанная комиссия реконструировала поминутный хронометраж орбитальных маневров людей и тоссфенхов. Выяснено было, что люди встали на орбиту на четырнадцать минут раньше. Зато тоссы… тоссфенхи раньше нас вошли в верхние слои атмосферы, и уже оттуда их вытащили к столу переговоров. Решено было до прихода к согласию воздержаться от высадки на поверхность Сиринги — что означало бы безусловное заявление упомянутого права. Над планетой циркулируют патрули обеих рас. Установлена контрольная зона, куда не следует влетать кому-либо, кроме патруля. А ниже ее запретная зона, в которой нарушитель будет попросту уничтожен и распылен…

— И что же, не находилось смельчаков-патриотов, которые рискнули бы на благо отечества взять эту планету силой?

— То есть нарушить запрет и высадиться на Сиринге? В общем, здесь все патриоты. И смельчаки есть. А вот идиотов или провокаторов пока не отмечено. Во-первых, запретная зона действительно непреодолима для кораблей Галактического Братства. А во-вторых, попытка ее преодолеть связана с таким шлейфом политических, этических и иных последствий, что никакому разумному человеку, со сколько-нибудь сложившимся пониманием социальной ответственности, это даже в голову не придет. Если чей-либо корабль будет уничтожен, между нами и тоссфенхами возникнет напряженность. Оборвутся научные и экономические связи. Пострадавшим посочувствуют, но впредь не захотят с ними иметь дело другие расы. Будет создан скверный прецедент, быть автором коего — честь самая сомнительная. И далее в том же духе…

— Но что-то же здесь происходит?!

— Разумеется. По-прежнему работает смешанная комиссия, которую возглавляют директор Данбар и командор Шхеактэушх. Пользуясь благоприятным моментом, возникли несколько побочных комиссий по культурным и экономическим контактам. Вон тот человек в углу, что пытается привлечь мое внимание неуклюжими телодвижениями — торговый атташе Ларокк, он уже заключил несколько прекрасных контрактов с тоссфенхами и наверняка на этом не успокоится. Драйверы и ксенологи обеих рас совместно развлекаются и выпивают… Когда мы расстанемся — то расстанемся очень близкими друзьями.

— Как скоро это произойдет?

— К сожалению, очень скоро.

— Отчего же «к сожалению»?

— Потому что нам будет не хватать друг друга. Прецедент с Сирингой имеет двоякую ценность. Быть может, он послужит очередным примером того, как развязывать гордиевы узлы И еще — как завязывать морские узлы Галактического Братства. Если бы Сиринги не было — ее следовало бы выдумать.

— Но с чего вы взяли, что это закончится скоро?

— Ну, во-первых, ничто не тянется вечно. Либо договорятся Данбар и Шхеактэушх, либо… закончится наша партия с советником Шойкхассом.

— Какая еще партия? — ревниво осведомился Шлыков.

— Разве директор Данбар ничего вам не рассказывал, — с самым невинным видом изумился Кратов. — Да ведь это самое уморительное, что здесь происходит.

— Ну же, не томите душу!

— Я прибыл сюда полгода назад и был весьма огорчен развитием событий. Мы встретились с советником Шойкхассом и, как бы даже и в шутку, придумали, как решить этот спор с помощью, так сказать, божьего промысла. Полный, конечно, бред… Я предложил разыграть планету, а уж советник получил право выбора оружия И он выбрал игру, известную по всей Галактике, на Земле именуемую «маджиквест».

— А, этот плод греха шахмат, домино и детской ролевой игры «Шел солдат со службы»! — Шлыков отставил бокал и напрягся, пытаясь осмыслить услышанное. Подождите. Вы что же — хотите сказать, что играете в кости на целую планету?!

— Угу, — кивнул Кратов, поднимаясь.

— Вот это и есть то, что я называю «сенсация». — пробормотал Шлыков. — Э, э, куда вы навострились?

— Увы, мой друг, — притворно вздохнул Кратов. — Дела. Мой черед бросать кости…

— Константин! — закричал вдогонку Шлыков. — Подробности — мне, а не этой выдре! Побожитесь!

Кратов уже направлялся к выходу, когда на него набросился Ларокк.

— Все хорошо, — страстно пробормотал он. — Все идет отлично. Президент «Гала-Никель» отказался.

— Что же хорошего? — подивился Кратов.

— А то, что у них тяжелое финансовое положение. Вторую неделю идет совет директоров.

— Почти все, как у нас!

— Я сделал информацию о желании тоссфенхов арендовать Павор, этот монструозный неликвид, широким достоянием ограниченной гласности.

— Спасибо, — горько усмехнулся Кратов. — А как вы намерены воздействовать на тоссов, если они тоже откажутся?

— Воздействовать на тоссов, — резонно заметил Ларокк, — станете вы. За ваши шестьдесят процентов комиссионных.

— Я лучше повешусь, — буркнул Кратов, по стеночке выползая в коридор.

В коридоре его также поджидали.

— Я все слышала, — задушенным басом объявила Ева-Лилит Миракль. От «страшной девушки» пахло крепким табаком, пивом и какими-то совершенно не гармонировавшими с ее инфернальным обликом духами. — Так что подробности этой выдре, а не тому суслику.