Пирамиды роста - Мария Ивановна Арбатова

и давай быковать: «Здрасьте. Я родился по заданию разведцентра и хочу напомнить, что у вас проблемы…» Стала объяснять, что весной отдам. А он: «Ставлю на счётчик. Пять процентов в месяц с завтрашнего числа. Кстати, ваш сын ведь в Колумбийском университете учится?» Представляешь?

Валя не поверила своим ушам:

– Я сейчас же позвоню Виктору!

– Ни в коем случае! Я тебе ничего не говорила. Ему ни слова, иначе ты мне никто. Просто надо было с кем-то поделиться. Что такое при его деньгах вшивые пятнадцать штук баксов? – причитала Ада.

Валя вышла из кабинета, её буквально шатало. Набрала телефон Горяева.

– Занят! – ответил он почти грубо.

– Иду от Ады! – парировала она тем же тоном.

– Хорошо, – сдался он. – Через пятьдесят минут в баре «Националя».

Валя вышла на улицу, осторожно добралась по обледенелым тротуарам к шоссе, поймала машину. Горяев приехал в «Националь» ещё более усталый и помятый, чем вчера.

– Зачем вчера приходил? – холодно спросила Валя.

– Соскучился. А ещё хотел понять, насколько плотно Рудольф тебя задействовала, – признался он. – Тогда понял, что нет. Теперь понял, что да.

– Она не должна знать, что я тебе сказала.

– И так половину денег положила в карман, сделала халтуру, но не отдаёт даже то, что должна!

– Отдаст весной, когда будут, – умоляющим тоном повторила Валя за Адой.

– Ты не понимаешь, что это кидалово? – Он отхлебнул кофе. – Дорога ложка к обеду.

– Ей надо отдохнуть, послать денег сыну, – как попугай повторила Валя. – Она, как и ты, едет «греться».

– Предупреждали, с Рудольф нельзя иметь дело, – и вмазал по самому больному: – А тебе не надо отдохнуть и потратить на Вику? Сколько тебе платят за передачу?

– Это не имеет отношения к делу, – покраснела Валя. – Ты послал к ней бандита!

– Не бандита, а генерала-орденоносца, решающего проблемы.

– Не верю, что генерал-орденоносец… – фыркнула Валя.

– Знала б, сколько у него зарплата, бегом бы поверила.

– Он угрожал безопасности сына!

– А что делать? – развел руками Горяев.

– Тебе так нужны эти пятнадцать тысяч?

– Да хоть пять копеек. Это мои деньги. Ада твоя «КамАЗ» на скаку остановит, но не поняла, что я не «КамАЗ». И не лезь в чужие разборки.

Попал плуг на камень, горевала Валя про себя бабушкиными словами. Как будто можно было не лезть.

На следующий день Ада позвонила заплаканным голосом:

– Лебёдка, я так боюсь за сына…

– Верни деньги!

– Да я вообще ничего ему не должна, согласилась наобум Лазаря. С бухгалтером пересчитала, всё, как бы, сходится. Если Вике начнут угрожать, тоже любой долг признаешь! – Она бросила трубку.

Валя ходила с этим текстом целый день, как с незабинтованной раной. Отменила больных, пыталась успокоиться.

На следующий день позвонила Горяеву.

– Ада пересчитала, говорит, нет никакого долга.

– Хочет нас поссорить, тогда она тебя с кашей съест.

– Обещаешь, что с её сыном всё будет в порядке?

– Да кому он нужен? Но хороша мать, которая, рискуя сыном, едет погулять с любовником!

– Зачем орденоносец её пугал?

– Это его работа.

Валя поехала в Останкино, нашла Аду на какой-то съёмке и сказала:

– Твоего сына никто не тронет. Только я тебе ничего не говорила.

– Спасибо, Лебёдушка! – Рудольф запечатлела на Валиной шее сочный помадный поцелуй, выше не дотягивалась. – Тогда прям завтра беру билеты себе и Федьке в Португалию! Тише едешь – меньше должен!

– А долг?

– Пошёл он на х… со своим долгом, – подмигнула она.

– Ада, отдай деньги, – сказала Валя тоном классной руководительницы.

– Отдам… весной. Я ему всё отработала и сверху украсила кремовой розочкой!

– А если я ошиблась по поводу твоего сына? – пригрозила Валя.

– А ты уж не ошибайся! Теперь ты отвечаешь за его безопасность, – Ада пристально посмотрела Вале в глаза. – Хорошо смеётся тот, кто стреляет последним.

– Но это твой сын!

– А это – твой любовник! Ночная кукушка дневную перекукует.

Валя поехала домой и снова не могла ничего делать. Словно посадили в капкан, из которого можно уйти, только перегрызя себе лапу. Проще было прекратить отношения с одним из них. Но Виктора она любила, а Ада была гарантом Викиной учебы во ВГИКе.

– Рудольф улетела, её вели до Шерметьева-2, – позвонил на следующий день Виктор.

– Кто вёл? – не поняла Валя.

– Есть услуга – наблюдение за должником. Я устал, заработался, сижу на тёплом пляже, а она нарывается.

– Почему через суд деньги не возвращаешь?

– Так ведь наличка. Весь бизнес в России под честное слово. Сколько честных слов не сдержано, столько и трупов.

К вечеру дозвонилась до Ады:

– Виктор просил передать, что ты нарываешься.

– И что?

– Откуда я знаю, что? Созванивайтесь напрямую!

– Кончай, Лебёдка, прессинг! Лучше посиди в новогоднем «Огоньке» за столиком, поторгуй мордой. Это бесплатно, но спонсоры вручат хороший подарок. А знаешь, здесь такие чудные кабачки с живой музыкой…

– Ты мне уже хороший подарок сделала! – буквально закричала Валя и бросила трубку.

Это был заколдованный круг, Валя поняла, что не справится с ним, и отключила сотовый. И только ложась спать, сообразила, что отказалась от того самого, хотя и видоизменённого «Голубого огонька», в который мечтала в детстве нырнуть, разбив линзу и экран телевизора «КВН», чтоб вынырнуть среди улыбающихся нарядных мужчин и женщин за столиками, оставив за собой дырку и ошмётки стекла.

Теперь она знала всех этих улыбающихся нарядных мужчин и женщин за столиками, работающих номера или просто подтверждающих присутствием звёздный статус, и ничуть не жалела, что её место займёт кто-то другой.

Вика всё время торчала в институте. Досдавала сессию, делала новогодний капустник. Валя не говорила ей о разборке Горяева с Адой, Вика ведь тут же начнёт названивать обоим. Поделиться с Юлией Измайловной тоже нельзя, будет торжествовать по поводу Горяева. А обсуждать по телефону с Соней опасно, подслушивают обе страны.

Позвонил Свен:

– Победа коммунистов на выборы есть большой проблем для нас, представителей зрелый демократия. Нам трудно иметь дело с такой страна!

– Ой, напугал, – отбила Валя этот дурацкий шар.

– Ваши элиты имели воровать деньги на выборы. Когда не воровать, имеешь другой парламент, – поучительно сказал Свен.

А что было возразить? Если Рудольф наполовину халтурно сделала кампанию Горяева и зажала недостающие деньги, что творится с кампаниями менее известных политиков, отдавшихся во власть ещё менее понятных пиарщиков?

– Я искать роддом для Анья, – сказал он. – Ей не дали виза для Швеция.

– Долго уговаривал посла, чтоб не дали?

– Недолго.

– Конечно, вы, представители зрелых демократий, с полуслова друг друга понимаете.

– Анья имеет плохой поведение.

– Она – беременна, а беременные думают плацентой.

– Этот плацента хорошо считать деньги. Она всегда плакать и ехать к мама. Как ты имеешь встречать Новый год?

– Как обычно.

– Хочу встретить Новый