Теоретик. Храм из хрусталя - Владимир Корн

– Конкурс потом устрою, – пообещала она. – На лучший комплимент.

– А поцелуем шоколад нельзя будет заменить? – поинтересовался Трофим. – А то я сладкое не очень.

– Мальчишки, вы, главное, в живых останьтесь! Вернемся в Аммонит, каждого поцелую. Если, конечно, Славик разрешит. – Ирма нарочито смущенно взглянула на Вячеслава.

Люди Карпышева смотрели теперь не на меня, заполняющего жадры, а на девушку.

– Жаль, что на всех это не распространяется, – нарочито грустно вздохнув, сказал один из них.

Парень моего возраста, если не младше. Он неотрывно пялился на Ирму с самого начала, Проф даже насупился, видя его интерес к девушке.

– Обязательно найдется та, которая и тебя поцелует. – Теперь Ирма говорила совершенно серьезно. – Ты, главное, себя побереги.

Выстрелы раздались так неожиданно, что заставили вздрогнуть всех без исключения. Не самим своим фактом. Тем, что прозвучали они совсем не оттуда, где их ожидали – из глубины каньона, а с противоположной стороны – у входа в ущелье. Вероятно, они послужили сигналом для тех, кто скрывался где-то в глубине каньона, поскольку и там началась пальба.

– Перквизиторы на прорыв пошли, не иначе.

Гудрон говорил немного невнятно – успел уже засунуть в рот жадр.

– Сам так думаю. – Боюсь, что и мои слова прозвучали так же, из-за губы, закушенной с силой.

Ведь если Карпышев их не сдержит, мы окажемся между двух огней. Была у меня поначалу слабая надежда, что в каньон входят свои. Но когда замелькали нелепые широкие фигурки, всяческие сомнения отпали: к перквизиторам пришла подмога.

Теперь все зависело от правильности и скорости принятия решений. Пройдет не так много времени, буквально считаные минуты, как перквизиторы, преодолев проход, укрепятся в каньоне, после чего их воссоединение неизбежно, и, что будет дальше, нетрудно предположить.

И тогда мне не пришло в голову ничего лучшего, как попробовать их задержать, чтобы дать возможность Гудрону, Трофиму и остальным перегруппироваться в связи с изменившейся обстановкой. В какой-то степени нам повезло, что перквизиторы обнаружили себя незадолго до того, как вошли в каньон. Уж не знаю, по какой причине они начали стрелять, но, преодолей без шума еще метров сто, перквизиторы зашли бы к нам во фланг, и тогда жертвы среди моих людей были бы неминуемы. Но и сейчас ситуация ничего хорошего не предвещала: их много, и они нас сметут. То, что не так давно было преимуществом, а именно – скальная стена, надежно прикрывающая наш тыл, теперь стало ловушкой.

Несколько прыжков, и теперь я находился напротив прохода, через который они через считаные секунды ворвутся в каньон. Успел услышать за спиной: «Теоретик!» – и дальше непечатный набор слов из уст Гудрона.

Сам знаю, что идиот, но у тебя что, есть другое решение? Мне необходимо продержаться несколько минут, за которые, надеюсь, вы успеете уйти туда, где уже не будете, как между молотом и наковальней. Позиция моя оказалась аховой: камень, даже если присесть, прикрывал ровно по середину груди. В том, чтобы упасть на землю, не было смысла. Рельеф такой, что мне никого не будет видно, а им достаточно преодолеть не так много, чтобы спокойно расстрелять меня, извивающегося как уж. Что заставило скрипнуть зубами от бешенства. В каньоне полно камней на любой вкус и размер, но именно этот был небольшим. Гудрон рухнул на колени рядом.

– Зря, – прошептал я, комментируя его действия. – Мог бы и вместе со всеми.

С другой стороны, мальчик он уже взрослый и вправе принимать решения сам. Он выбрал именно такое. Только зачем? Считает, что погибнуть за компанию мне будет легче? Напрасно он так, я вообще не хочу умирать. Ну а дальше все отошло куда-то на задний план, потому что перквизиторы приблизились настолько, что пора было действовать.

За все время, что провел на этой планете, автоматные очереди я слышал всего несколько раз, короткие и экономные. Но сейчас была ситуация, когда плевать на экономию, вообще на все плевать, и потому я решительно перевел флажок на автоматический огонь.

ФН ФАЛ выдал длинную, на весь двадцатизарядный магазин, очередь. А затем, мгновение спустя, и еще одну. Отдача у этого монстра, который питается винтовочными патронами, еще та, но сейчас и целиться-то особой нужды не было: проход узкий, перквизиторы бегут кучей, а по-другому у них и не получится. Дело того стоило – мой огонь остановил их буквально перед тем, как у них появилась возможность для маневра. Уйти направо, где хватает и камней и кустов. Или, пробежав несколько десятков метров, найти укрытие за гигантским валуном, способным спрятать и вдвое большее количество. «Жив еще!» – мелькнула в голове мысль, в то время как руки вставляли в приемник третий по счету магазин. Помимо него еще два, и потом все, настанет пора лезть за наганом. Если смогу за ним полезть.

Снова очередь, теперь уже короткая, и я перевел флажок снова на одиночный. Главное сделано – враг остановлен, и что особенно приятно, я все еще цел и даже не оцарапало. Выстрел не целясь, когда голова перквизитора на миг показалась из-за поворота стены, и удовлетворенный кивок – ведь промаха не случилось. Еще перед одним выстрелом я успел покоситься на Бориса, который водил стволом карабина, но не стрелял. И правильно, тут и для одного теперь работы мало.

Какой-то смельчак решил пожертвовать собой, отвлекая внимание, чтобы другие смогли подавить мой огонь. Хотя возможно, никакой он не смельчак, а «дите вазлеха» с копошащимися в мозгах червями. Пришлось стрелять быстро, как только могу, и хорошо, что промахов не случилось.

– Теоретик! – Гудрон выругался снова, но на этот раз от восхищения тем, что ему пришлось наблюдать.

– Стараюсь! – хотел ответить я, когда сильнейший удар в спину уронил на землю.

Он полностью выбил воздух, сдавил мои ребра так, что казалось, легкие сложились, как сдутый воздушный шарик. И еще пришла боль. Она заставила забыть обо всем на свете, и единственной мыслью было: быстрей бы уже все закончилось. Ведь стоит только умереть, как боль исчезнет. Боль ужасающая, которую невозможно терпеть. Я и не стал, проваливаясь в темноту. Успев перед этим подумать: «Не такая уж смерть и страшная, как мне казалось всегда».

– Витя, отвечая на твой недавний вопрос, потому именно и Теоретик. – Голос Гудрона звучал где-то в нескольких шагах. Сознание возвращалось, а вместе с ним и боль. – Ты бы так смог? Вот и я нет. И где бы мы сейчас с тобой были, если бы не он? То-то же!

– Борис, пользуешься случаем? – Поначалу язык ворочался с трудом. – Снова нахваливаешь, как будто пытаешься продать.

– Игорь, ты очнулся?! – Его тон был таким заботливым, что попробуй-ка удержись от улыбки.

– Все живы?

– Все. Ты лежи, лежи!

– Дайте попить. – Первый глоток дался мне нелегко, но затем дело пошло куда проще.

Какая-то странная у меня рана. Как будто бы и болит, но ощущения от нее совсем не такие, как от предыдущей и до сегодняшнего дня единственной. И еще я точно знаю, что повязок на мне нет. Но болит так, что вздохнуть целая проблема.