Малиновский. Солдат Отчизны - Анатолий Тимофеевич Марченко

спаслась. Вот война, проклятущая, свою метку оставила. Да что седина! Слава богу, Рая, что мы ещё живы остались.

— И то правда. Вот ты говоришь, молодо я выгляжу. А ведь я постарше тебя.

— Всё равно молодо.

— Ну ладно, подружка! Что это мы с тобой про возраст раскудахтались?..

Июнь был в самом разгаре, день стоял чудесный, солнечный, тёплый. Где-то далеко, приближаясь к городу, погромыхивал гром. Машина проехала по дороге через лес и остановилась у красивой дачи.

— Вот и приехали, — кивнула Раиса Яковлевна. — Здесь мы обитаем в летнюю пору. Заходи, будь как дома.

— Как здесь хорошо! — восхитилась Катя.

Когда женщины приблизились к дому, навстречу им вышла стройная девушка.

— А вот и моя Наташа.

— Ну надо же, — удивлялась Катя, поздоровавшись, — вылитый Родион Яковлевич!

— Это верно, — подтвердила Раиса Яковлевна. — И характер такой же.

В уютной гостиной уже был накрыт стол. Взглянув на него, Катя поняла, как сильно она проголодалась.

— А это за встречу, — Раиса Яковлевна вынула из буфета бутылку вина.

Женщины выпили и принялись с аппетитом закусывать.

— Ну что, Катюша, — начала разговор Раиса Яковлевна, — расскажи о себе. Как ты живёшь? Замужем?

— Замужем. И представь себе, уже второй раз. — Сказав, Катя смутилась, будто второе замужество означало нечто постыдное. — Первый муж погиб на фронте. Мы с ним всего-то ничего прожили. Хороший парень был, ничего не скажу, любил меня. Погиб где-то на реке Прут, когда наши наступали.

— Это, выходит, в той самой Ясско-Кишинёвской операции, где наш фронт наступал.

— Да, в той самой. — Катя смахнула слезу.

— Сочувствую тебе. Только слезами разве с того света вернёшь? А кто второй?

По тому, как сразу смуглое лицо Кати засветилось улыбкой, Раиса Яковлевна поняла, что со вторым мужем всё хорошо.

— Знаешь, это как в сказке, — быстро заговорила Катя. — Мы с ним, с Лешей, в одной школе учились и в одном классе. Такой скромный мальчишка, застенчивый, из семьи учителей, в нашем городском Дворце пионеров рисованием занимался. И представляешь, влюбился он в меня, а я, дурёха, тогда ни черта в любви не смыслила. Потом, в октябре сорокового, взяли его в армию. Вот так и расстались, да на целых пятнадцать лет. Оказывается, он всё это время пытался меня разыскать, в Нальчик приезжал, приходил в Школьный переулок, где мы до войны жили, соседей расспрашивал. Те направили его к моей тётке, она на городском рынке работала. Отправился он туда, нашёл её, а она возьми да и скажи: «Чего тебе её искать, она замужем давно». Ну, Алексей и уехал. И тут ему случай помог. Переписывался он с нашей классной руководительницей, Антониной Васильевной. Оказалось, что она знает мой адрес. Вот так и нашёл он меня.

— И вы поженились?

— Да. Вот шесть лет как вместе. Даже не думала, что выпадет мне такое счастье. Любим друг друга. А ты же знаешь, Раечка, любовь — это когда невозможно друг без друга жить. Теперь он известный художник, сейчас в поездке по Италии, а то бы я его с собой прихватила!

— А дети?

Раиса Яковлевна сразу поняла, что этот вопрос для Кати чрезвычайно болезненный.

— Бог не даёт, — снова всхлипнула Катя.

— Ну, не переживай, может, ещё и даст.

— Если бы ты знала, как я хочу ребёночка! Очень хочу! Вот только боюсь, что поздно уже, через год сорок стукнет...

— Ничуть не поздно! — убеждённо воскликнула Раиса Яковлевна. — Я хочу спросить тебя вот о чём. Не цеплялись к тебе, что ты в оккупации была? Ведь ты этого опасалась.

— Не цеплялись, но проверяли дотошно. Особенно когда утверждали меня начальником отдела технического контроля рудника. Потом уже мне кадровичка наша по секрету сообщила, что во все места, где я была во время оккупации, запросы посылали, и в Апостолово тоже. И отовсюду пришли ответы, что я ничем себя не замарала. Утвердили меня. Кадровичка была рада, будто это её реабилитировали, а не меня.

— Поздравляю! Да я и без всяких запросов ещё тогда, в Апостолово, поняла, что ты верный человек.

В это время послышался шум подъехавшей машины.

— Это Родион Яковлевич. — Раиса Яковлевна встала из-за стола и вышла на крыльцо. — Ты только посмотри, кто у нас в гостях.

— И кто же? — услышала Катя знакомый голос. — Катя? — Родион Яковлевич был искренне удивлён. — Катя Ставицкая! Какими судьбами? Просто не верится.

— Здравствуйте, Родион Яковлевич!

— А хотите, я музыку включу? — предложила Наташа, до сих пор не вмешивавшаяся в разговор.

— Да мы лучше потом сами споем! — воскликнула Раиса Яковлевна. — Катя, хочешь я тебе расскажу, как Родион Яковлевич приехал ко мне в госпиталь, когда я Наташу рожала?

— Сейчас начнёшь фантазировать. — Малиновский немного смутился.

— Да когда же я фантазировала? Только правду, всё как было. А было это в Хабаровске, мы там после войны остались. Родион Яковлевич парад принимал, когда я рожать затеяла. Седьмого ноября.

— Это, кстати, был первый парад, который я принимал, — уточнил Малиновский.

— Вот-вот! Теперь-то на твоём счету уже десятка три таких парадов. Так вот, возвращается он домой, а меня нет. Где жена? А ему отвечают в госпитале. Ну, он в машину — и туда. В госпитале все переполошились, а у него один вопрос: «Как мне пройти к жене?» Ему втолковывают: «Товарищ маршал, к ней пройти никак невозможно!» — «Это ещё почему?» — «Она на столе, товарищ маршал». Он удивился: «У вас что, кроватей нет?» — «Положено, товарищ маршал. Все роженицы так...» Тут влетает докторша: «Товарищ маршал! Поздравляю вас с дочкой!» Вот как дело было!

— Папа и мама как раз и хотели девочку, — рассмеялась Наташа. А знаете, из чего мне мама платьица шила?

— Из чего?

— Из парашютного шёлка.

— Да неужели? — удивилась Катя.

— Всё верно, — подтвердила Раиса Яковлевна. — Это подарок семьи Красовских.

— Катя не знает, кто такой Красовский, — вмешался Малиновский. — Он в Дальневосточном округе командовал военно-воздушными силами. А до этого всю войну прошёл, вплоть до Берлина.

— Хорошее имя у вашей дочки, — вздохнула Катя.

— Это в честь тёти Родиона Яковлевича, Натальи Николаевны. Ему было одиннадцать лет, когда