Здесь русский дух... - Алексей Воронков

Разве Федора остановишь! Однажды ночью он все же попытался незаметно выбраться из посольского терема и уйти в город, но как только казак перелез высокую ограду, на него тут же набросились какие-то люди и стали избивать бамбуковыми палками. Едва тогда удалось унести ноги. Потом была еще одна попытка, которая также неудачно закончилась.

Выходит, они глаз тут с нас не спускают, — решил Федор. Ладно, и из мышеловки мышь уходит. Знать бы только, куда идти, а то ведь тут одних улочек как звезд на небе. Выйдешь в темноте за ворота — тут же заблудишься.

Тут вдруг посольским людям разрешили под присмотром стражников пройтись по местным торговым рядам.

Вот он, город… Огромный, шумный, наполненный запахами острых приправ и жареного лука. Повсюду богатые дворцы с рядами, прижавшиеся к ним хижины бедняков, просторные площади, парки и рынки. По узким длинным улочкам чинно выхаживают двугорбые верблюды, ослики цокают копытцами по каменным мостовым, слуги бегут с носилками на плечах, а на носилках — чиновный и служилый люд. Тут же конники в доспехах, которых постоянно пытаются обогнать бритолобые торговцы, спешащие куда-то с тяжелыми корзинами на коромыслах.

На одном из рядов внимание Федора привлек одноглазый человек явно не азиатского вида. Высокий, крепкий, рыжебородый, одетый в старый овчинный полушубок, подпоясанный красным кушаком, а на голове — облезлый заячий треух. Перед ним на большом плоском лотке был разложен незамысловатый товар — дудочки из бузины, свистульки, деревянные расписные ложки, солонки и еще Бог весть что.

Никак наш? — удивился Федор, но подойти к нему сразу он не решился — боялся навлечь на себя подозрение азиатских стражников. Сначала через переводчика казак поторговался с мужчиной, продававшим шелка и бумажную ткань — нанку. Затем подошел к прилавку с хлопушками, осмотрел гончарный товар — крынки, горшки, чашки, корчаги, следом фарфоровые вазы и статуэтки, а потом оказался подле разухабистого бородатого мужика.

— Покупай, дешево продаю! — улыбнувшись на всю ширину своих прокуренных зубов, сказал ему торговый человек.

Услыхав родной язык, Федор обрадовался.

Точно наш! Откуда он здесь?..

— Хорош ли товар? — беря в руки дудочку, спросил Федор, а у самого от волнения задрожал голос. Вдруг это именно тот человек, который поможет найти ему сына?

— Ты попробуй, подуди. Не умеешь? — спросил мужик.

Федор пожал плечами.

— Умел… — сказал он и несколько раз дунул в дуду. — Нет, разучился, — вздохнул казак. — В детстве вроде получалось…

— Во-во, был мал, в четыре дудки играл, а теперь купил дуду на свою беду, стал дуть, ан, слезы идуть… — пошутил мужик.

Федор виновато улыбнулся.

— Как же иначе, если мне не твою сопелку, а острую саблю пришлось всю жизнь в руках держать? — произнес он и вдруг стал шарить глазами по сторонам. Убедившись, что стражников рядом нет, негромко спросил: — Сам-то откуда будешь, браток? Вижу ведь, наш, русский…

— Урал… — ответил тот. — Фомка я. Фома Ярыгин, а по батюшке величали Иванов.

— Как же ты, Фома Иванов, сюда-то попал? — не отставал Федор.

— В плен меня взяли… Подрядились мы, значит, с товарищами к монголам с маньчжурами воевать, а те возьми и сокруши наше войско. Там я глаз свой потерял. Слава богу, хоть жив остался.

— Давно ли? — поинтересовался казак.

Мужик вздохнул:

— Шестой год.

— О! — удивился Федор. — Чего не сбежал?

— Пытались, — усмехнулся торговец. — Не вышло. Отсюда больно уж до границы далеко. Пока дойдешь — десять раз поймают…

— Ага, — согласился Опарин. — Поймают. И? Тебе тут хорошо живется? Вижу, ходишь как вольный человек.

Тот прежде, чем ответить, попросил у Федора табачку. Мол, пекинский совсем дрянной, не дашь русского, забористого? Казак передал ему кисет.

— Ничего себе, махорка! — обрадовался мужик. — Все лучше азиатщины.

Тут же в его руках появилась люлька.

— Что надо русскому человеку? — набивая чубук махоркой, рассудил он. — Табак да баня, кабак да баба — все…

Федор покачал головой.

— Нет, браток, этого мало, — сказал он. — Самое главное для нашего человека — свобода. Без нее и табак твой не тот. Вот мой сынок сидит сейчас в неволе. Разве он о бабах думает? Как бы не так!.. Слушай, — снова поглядев по сторонам, тихо произнес Федор. — Ты что-нибудь слышал про албазинских пленных? Их в прошлый раз силой увели маньчжуры. Люди говорят, они в Пекине.

Торговец пожал плечами.

— Не, не слыхал о таких, — сделав глубокую затяжку и медленно, с чувством выпуская из себя дым, проговорил мужчина. — Тебе надо поискать своего сынка во Внутреннем городе. Может, парня зачислили в Русскую роту. Это меня, калеку, туда не взяли, а жаль. Там им даже жалованье платят. Я за жалованье готов хоть черту служить.

Федор нахмурился.

— Нехорошо! — твердо возразил он. — Вдруг тебя с Русью воевать пошлют? Пошел бы?

Мужик растерялся.

— Нет, — подумав, отрицательно замотал он головой.

— Так и думай, что говоришь! — сурово посмотрел на него казак. — Ты мне лучше скажи, где она находится, Русская рота-то? — спросил он мужика.

— Где?.. Да у ворот Дэнчжэмэнь. Там их жилища стоят, — объяснил торговец. — Хочешь пойти?

— Хочу, — кивнул головой Федор.

— Тогда ступай, но с опаской, — предупредил мужик. — Помни: скорый впереди, осторожный позади… Маньчжуры зорко следят за этими людьми. Увидят — убьют… Так и знай.

— Понятно, — снова согласился Федор. — Сам-то где живешь?

— У вдовы-азиатки. У нее своих трое детей, и трое родилось в нашем браке. Вот и считай: шесть душ на мне, а каждого надо накормить-напоить. Потому и сижу здесь. Слышишь, казак, а тебя-то сюда каким ветром занесло? Уж не с послами ли московскими прибыл? Молчишь — значит, правда. Тут у нас в городе всякое говорят. Мол, император решил с Русью воевать — вот царь московский и послал своих людей с ним срочно мириться. Ты мне скажи: будет война или нет?

— Кто же его знает, — пожал плечами Федор. — Может, да, а может, вовсе нет. На все воля Божья. Наше дело маленькое. Если война, то будем воевать…

Вернувшись на Посольский двор, Федор вместо того, чтобы лечь отдохнуть после длительной прогулки, велел товарищам собраться в садовой беседке, где и передал им весь свой разговор с Фомой.

— Надо бы найти эту Русскую роту, — задумчиво произнес Иван Шишка. — Только сможем ли мы незаметно выбраться отсюда?

— Если только подкупить стражу. А? — посмотрел на него Семен Онтонов.

— Всех не подкупишь, — произнес Федор. — Надо что-нибудь иное придумать.

— Чего, братцы, думать! Сабли-то при нас! Тогда о чем разговор? Прорвемся! — с решимостью возразил Карп Олексин.