Закон тени - Джулио Леони

Юноша без запинки произнес пароль. Двое обменялись короткими взглядами, и один из них шагнул назад, растворившись в темноте. Послышался металлический лязг, словно подняли засов, и второй посторонился, приглашая Пико войти. Он очутился в маленьком помещении вроде прихожей, откуда вторая дверь вела в сад. Юноша двинулся вперед и задел плечом металлический щит, усеянный шипами, который висел на коленчатом кронштейне. Если бы специальный механизм не удержал щит, то система противовесов толкнула бы ее вперед. Едва Пико ступил бы за порог узкой двери, то оказался бы пронзенным насквозь. Юноша содрогнулся, представив себе, что с ним было бы, если бы он неточно назвал пароль.

Джованни вышел в просторный сад. Кустарники выше человеческого роста образовали здесь нечто вроде коридора. Справа сквозь густое переплетение ветвей что-то блеснуло, и появился человек в длинном белом одеянии, с факелом в руке. За ним шли еще несколько, в таких же одеждах, тоже с огнями.

Маленькая процессия выстроилась на тропе в колонну и двинулась по живому коридору под аккомпанемент мелодичного звона. Призрачные фигуры звонили в какие-то маленькие металлические тарелочки, привязанные к пальцам и по звуку похожие на колокольчики[70].

Пико подождал, пока пройдут все, и пошел последним в колонне, направляясь к стене, видневшейся в конце сада. Они миновали узкие ворота и оказались в атриуме, окруженном колоннами из белого мрамора. Из атриума распахнутая дверь вела внутрь здания. Пико посмотрел наверх, на освещенный луной скат крыши.

Здание по всем признакам принадлежало к эпохе античного Рима. Это, несомненно, была патрицианская вилла, на которой в течение веков постоянно кто-то жил. Над ней явно поработали многие поколения обитателей, и повсюду виднелись следы перестроек с использованием материалов из соседних развалин. Пол атриума, некогда украшенный изысканной мозаикой, был залатан мраморными плитами, принесенными откуда попало и сплошь покрытыми полустертыми буквами и рисунками.

Повсюду слышались приглушенные голоса и металлический звон, как будто за колоннадой пряталась толпа музыкантов, намного превосходящая маленькую группу, которую он замыкал. Пико сосредоточился, пытаясь определить, откуда исходил шум.

Голоса приближались. Бормотание обрело ритм и слилось в певучую кантилену. Звуки инструментов становились все гармоничнее. К звону кимвалов присоединились флейты, смягчавшие общий ритм своей сладкозвучной мелодией.

Из-за угла портика появился длинный ряд волнообразно покачивающихся фигур. Пико быстро отступил за колонну. Прежде чем он успел сообразить, кто эти незнакомцы, из мрака выступил другой ряд. Впереди шли девушки в коротких туниках, открывающих ноги. Одни из них выступали, потряхивая систрами[71]: вот откуда исходил странный металлический звук. Другие звенели кимвалами, привязанными к пальцам разноцветными ленточками, или дули в сдвоенные флейты, и по воздуху плыли гармоничные звуки. За ними показались еще фигуры в роскошных одеяниях древних римлян.

У многих были длинные волосы, завитые в кольца и стянутые сзади лентами так, что лоб оставался открытым. У некоторых на головах виднелись лавровые венки, а в руках — маленькие скульптуры людей или каких-то невиданных животных. У многих лица закрывали стилизованные под античность маски из папье-маше, так что узнать, кто находится под маской, было невозможно.

Группа приблизилась. Звуки музыкальных инструментов становились все более чувственными, обрастали изысканными украшениями. Пико был покорен нежностью юных девичьих тел, но, когда первый ряд достиг убежища, он заметил нечто, заставившее его похолодеть.

Это были не девушки, а мальчики-подростки с подведенными глазами и толстым слоем грима на лицах, видимо наложенным ради того, чтобы скрыть их истинный пол. Да и мужчины в масках, идущие за ними, выглядели совсем не так, как должны бы выглядеть полубоги. Еще глубже спрятавшись в тень портика, Пико во все глаза глядел на распевающую толпу, которая гротескным потоком текла мимо него. Многие из мужчин были уже в весьма солидном возрасте, и их тела отяжелели с годами, но все они покачивались и пританцовывали вслед за женоподобными юнцами, утратив под античным маскарадом всякий стыд.

В последних рядах шел черноволосый человек с худым морщинистым лицом, один из немногих, кто не прятался под маской. Пико подождал, пока поток пройдет мимо, и вышел из укрытия как раз за его спиной.

— Мессер Манетто, — шепнул он на ухо черноволосому, — вот уж не думал, что, говоря о римских мудрецах, вы имели в виду вот это.

Тот едва заметно обернулся и, не останавливаясь, прошел дальше, глядя перед собой остекленевшими глазами. Похоже, он был слегка не в себе.

— Что вы хотите, Джованни? — прошептал он. — Здесь нет для вас ничего интересного.

— Что это за люди? Чем они заняты?

— Держитесь рядом со мной и помалкивайте. Я буду вашим гарантом. Но ведите себя тихо и постарайтесь, чтобы вас не заметили.

Пико пристроился в конец колонны, не теряя флорентинца из виду. Процессия миновала атриум и проследовала в просторный зал, пристроенный к фасаду здания. Он освещался множеством факелов, закрепленных на стенах, и парой монументальных жаровен в глубине, перед помостом. Перед ними и остановилась процессия. Музыканты, переодетые девушками, опустились на землю, продолжая дудеть в свои флейты, а мужчины расположились вокруг них веером. Один из них отделился от остальных и с трудом взобрался на помост.

На мужчине была трагическая маска, которую дополняло роскошное одеяние римского сенатора. Массивное тело облегала белая туника, красный плащ, собранный в складки на плечах, затейливым завитком покоился на левой руке.

Человек в маске шагнул к краю помоста, поднял голову, словно ища наверху источник вдохновения, и простер руку к музыкантам, прося тишины. Музыка смолкла, только металлическое эхо все еще звенело в воздухе.

— Спутники, братья по общему делу, — начал он. — Соратники, дети мои.

Услышав голос, идущий из-под маски, Пико вздрогнул. Ему показалось, что он его узнал, несмотря на то что наряд говорившего сбивал с толку.

— Настал миг праздника. Тот, когда наши предки оглашали улицы Вечного города криком, восхваляющим величие, наслаждение и красоту! Теперь же мы вынуждены скрываться от глаз врагов за этими стенами, ибо вокруг нас царят убожество и всяческие злоупотребления. Но возвысьте ваши сердца. Пусть наши молитвы животворящему духу Рима не подкреплены соответствующим положением звезд, но они не останутся без внимания! Ранее мы уже пытались сделать день основания Рима ежегодным праздником, но слепое упрямство понтификов этому противилось. Эти узурпаторы, пользуясь священным именем, вырвали тиару из рук истинных жрецов древней религии. На их головах тиара выглядит как шутовской колпак и ничем не отличается от знака отличия мошенника и фигляра!