Некроскоп - Брайан Ламли

— Тогда расскажи мне все, и посмотрим, что подумаю о нем я.

— Гарри Киф, — начал Хармон, — чертовски таинственный молодой человек. Впервые мое внимание привлек к нему преподаватель Харденской школы для мальчиков. Она находится недалеко от нас, на берегу моря. Он охарактеризовал мальчика как “интуитивного математика”. На самом деле его можно назвать гениальным! Как бы там ни было, он выдержал экзамены — да что там выдержал, сдал с необыкновенной легкостью! — и поступил в наш колледж. Но с английским языком у него было плохо. Я неоднократно говорил ему об этом...

— Так или иначе, но когда я говорил о нем с тем парнем из Хардена — я имею в виду молодого учителя, Джорджа Ханнанта, у меня почему-то сложилось впечатление, что он недолюбливает мальчика. Нет, пожалуй, я выразился слишком сильно. Скорее всего, его что-то настораживало в Кифе. Недавно я разговаривал с ним снова, и мне удалось кое-что узнать. Похоже, что его мнение о Кифе, сложившееся пять лет назад, практически совпадает с моим. Он, как и я, подумал, что Гарри Киф... что он...

— Что он что? — настойчиво произнес Гормли. — В чем состоит необычность таланта этого мальчика, Джек?

— Талант? Мой Бог! Я назвал бы это по-другому!

— Ну? Я тебя слушаю.

— Позвольте мне рассказать все по порядку. Дело не том, что я не уверен в своих выводах, просто сначала я хочу объяснить, почему я пришел к ним. Я уже сказал, что Киф не был силен в английском и мне приходилось заставлять его больше заниматься языком. Так вот, он быстро добился огромных успехов. Два года назад, еще до окончания колледжа, он продал свой первый рассказ. С тех пор вышли уже две книги его рассказов. Они раскупаются во всех англоязычных странах. Думаю, что комментарии здесь излишни. Я имею в виду, что сам я вот уже тридцать лет пытаюсь продать свои рассказы, и вот, пожалуйста, Гарри Киф, которому не исполнилось и девятнадцати...

— Тебя что, задевает, что он стал популярным писателем в столь молодом возрасте? — перебил его Гормли.

— Что? Да, Бог мой, нет же! Я восхищаюсь им. Или, точнее сказать, восхищался. Я и сейчас радовался бы за него, если бы... если бы он не писал свои чертовы рассказы именно таким образом.

Он умолк.

— Каким образом?

— У него... у него есть... ну, в общем, помощники. От тона, каким Хармон произнес последнее слово, у Гормли снова зазвенело в ушах.

— Помощники? Ну и что? У многих писателей есть помощники. Думаю, что в восемнадцать лет он еще нуждается в человеке, кто поможет отшлифовывать написанное или еще что-либо в этом роде...

— Нет-нет, — в голосе Хармона слышалась беспомощность, чувствовалось, что он не знает, как поточнее выразить свои мысли. — Я совсем не это имел в виду. Его рассказы вообще не нуждаются в отшлифовке — они совершенны. Я сам перепечатывал с черновиков его первые рассказы, потому что у него не было тогда пишущей машинки. И даже потом, когда он купил ее, я напечатал для него еще несколько рассказов, чтобы он имел представление о том, как должна выглядеть рукопись. С тех пор и до недавних времен он все делал сам. Он только что завершил работу над новым произведением. Это роман. И называется он, не больше не меньше, “Дневник повесы XVII века!” Гормли не мог подавить смешка.

— Так он что, еще и в сексуальном плане развит не по летам?

— В том-то и дело, что, как мне кажется, да. Так или иначе, я немного помогал ему в работе над романом — делил на главы, редактировал. Сюжет весьма интересный, и Киф прекрасно использовал в романе язык семнадцатого века — на удивление точно. Но с правописанием у него по-прежнему хуже некуда, к тому же в книге много повторов и несуразностей. Но при всем том я абсолютно уверен, что роман принесет ему кучу денег.

Гормли нахмурился.

— Но как же так? Если ты говоришь, что рассказы его — само совершенство, почему тогда роман получился скучным и изобилует повторами и несуразностями? Где же логика?

— А Киф и логика несовместимы. Причина столь кардинального отличия романа от коротких рассказов состоит в том, что писать рассказы ему помогал литератор, а его помощником при написании романа был... обыкновенный повеса семнадцатого века!

— Что? — Гормли был поражен. — Я что-то не понимаю.

— Уверен, что не понимаете. Я и сам хотел бы этого не понимать! Слушайте! В Хартлпуле жил очень популярный автор коротких рассказов, он умер лет тридцать назад. Его настоящее имя не имеет сейчас никакого значения, он публиковался под тремя или четырьмя псевдонимами. Так вот, Киф пользуется псевдонимами, очень похожими на оригиналы.

— Оригиналы? Я все еще...

— Что касается повесы, жившего в семнадцатом веке, то он был сыном графа. В 1660 — 1672 годах о нем шла в этих местах дурная слава. В конце концов его убил один из обманутых мужей. Он не был писателем, но обладал богатым воображением. Вот эти двое... именно они и являются помощниками Кифа.

У Гормли от этих слов голова пошла кругом.

— Продолжай, — сказала он.

— Я побеседовал с девушкой Кифа, — продолжил свой рассказ Ханнант. — Она очень милая девочка и души в нем не чает. Она слова плохого о нем не желает слышать. Но во время нашего разговора она упомянула о том, что у Гарри имеется в голове какая-то идея относительно некроскопа. Он преподнес ей эту идею как сюжет для художественного произведения, как плод своего воображения, объяснив, что некроскоп — это человек...

— ...Способный проникать в мысли покойников? — закончил за него Гормли.

— Да, — с облегчением вздохнул Джек. — Именно так.

— Спиритический медиум?

— Что? Ну да, пожалуй, можно и так сказать. Но вполне реальный, Кинан! Человек, свободно беседующий с покойниками. Это же ужасно! Я сам видел его на местном кладбище — он сидел там и что-то писал!

— Ты говорил кому-нибудь об этом? — резко спросил Гормли. — Киф знает о твоих подозрениях?

— Нет.

— Ни одна живая душа не должна ничего знать! Ты понял меня?

— Да, но...

— Никаких “но”, Джек. Твое открытие может оказаться крайне важным, и я рад, что ты связался со мной. Но дальше меня это пойти не должно. Есть люди, которые могут воспользоваться твоими сведениями в плохих целях.

— Значит, вы верите в этот кошмар? — в голосе Хармона слышалось явное облегчение. — Вы считаете, что такое возможно?

— Возможно... невозможно... — чем дольше я живу, тем больше думаю, что на самом деле может быть, а чего быть не может. В любом случае, я прекрасно понимаю твое беспокойство, оно совершенно обосновано. А вот относительно того, что это “кошмар”... боюсь, не могу согласиться с тобой, у меня на этот счет свое мнение. Если все, что ты мне рассказал, правда, то твой Гарри Киф дьявольски талантлив. Ты только подумай, как он может воспользоваться своим даром!

— Мне и представить страшно!