Судьба горца - Ханна Хауэлл

– Эрик мой брат, – пожал плечами Балфур. – Не в моих силах изменить то, что я чувствовал и во что верил многие годы лишь потому, что, как выяснилось, у нас с парнем в жилах течет разная кровь. Пока Эрик не рассказал, как открылась правда, я размышлял, как ты могла быть столь жестока, открыв то, что ему вовсе не следовало знать и что могло его только ранить. В конце концов, ваше родимое пятно не бросается глаза. Оно всегда скрыто под одеждой. Потом мне пришлось постараться понять, почему ты лгала мне, почему тебе не хватило смелости остаться и встретиться со мной лицом к лицу.

– Я не думала, что тебе захочется видеть меня вновь, после того как я тебя обманула.

Балфур потянулся к Мэлди и, взяв ее за руку, притянул в свои объятия:

– А тебе не приходило в голову, что я захочу услышать объяснения?

– Я все объяснила после битвы. – Мэлди пыталась держаться твердо, противиться соблазну вновь растаять в его объятиях, но она так долго тосковала по нему. Мэлди медленно прижалась к Балфру и обвила руками его узкую талию. – Я все тебе рассказала.

– Ах да, и начала ты с самого худшего, потрясла меня до глубины души. Поведав, что ты дочь Битона и твоя собственная мать взяла с тебя клятву отправиться в Дублинн и убить отца, а мой брат – и не брат мне вовсе, ты еще можешь искренне удивляться, что я не слишком внимательно слушал остальное?

Мэлди подняла на Балфура глаза и попыталась мысленно вернуться в день битвы. Это было нелегко, ведь все, чего ей хотелось, – вкусить его красоты, целовать твердые губы, кататься по мягкой траве обнаженными, отдавшись пылкой страсти. Мэлди задавила эти мысли, уверенная, что позже они возвратятся, чтобы отомстить, и воскресила в памяти мгновение, когда рассказала Балфуру жуткую правду. Ей казалось, что тот немигающий взгляд широко раскрытых глаз выражал потрясение и гнев, но теперь осознала, что то было ошеломление. Истины, которые она открывала, поражали его, словно удары в голову, сбивая с толку, пока он не перестал воспринимать хоть что-нибудь. Как ни странно, она не ощутила никаких исходящих от него эмоций и понятия не имела, что он в то мгновение чувствовал. Мэлди вдруг поняла, что заранее решила, как Балфур воспримет правду, и более уже не пыталась разобраться в его чувствах. К тому же сама она была слишком поглощена обуревавшими ее волнениями, отчаянно стараясь держать себя в руках, чтобы хотя бы попытаться понять, что переживает Балфур.

– Что ж, на самом деле не имеет особого значения, как ты воспринял правду, одно все равно остается неизменным, – проговорила она, немного покривив душой. Это имело значение. Разве что она не была уверена, что он думает об этом, ведь истина могла приумножить ее страдания. – Я все еще дочь Битона, порождение твоего старейшего и злейшего врага.

– Мой старейший и злейший враг – англичане.

Балфур едва не расхохотался, увидев на лице Мэлди полнейшую растерянность. Многие мужчины обратили бы против Мэлди ее происхождение, но Балфура оно мало заботило. Отчасти потому, что он узнал девушку прежде, чем открылось, кто ее отец. У него было время выяснить о ней все, понять, что Мэлди не коснулся ни один из битоновских пороков. Однако саму ее убедить в этом будет непросто. Невзирая на месячное пребывание в клане Киркэлди, Мэлди, очевидно, до сих пор остро переживала свое родство с Битоном.

К тому же Балфуру не особо хотелось вести праздную беседу. Слишком долго он не целовал ее, слишком долго не держал в объятиях, и целая вечность прошла с тех пор, как их тела сливались в единое целое. Он прикоснулся поцелуем к ее макушке, глубоко вдыхая аромат волос и одновременно поглаживая ладонями стройную спину. Мэлди задрожала, и его страсть вспыхнула в ответ – значит, она разделяет его голод. Балфур понимал, им о многом нужно поговорить, но, посмотрев в ее лицо, решил, что разговоры могут подождать.

Мэлди уже было подумала отказать ему в поцелуе. Им многое нужно обсудить. Она ведь даже не знала, зачем он приехал. Должно быть, на то имелись причины повесомее признания, что он разгадал причину ее лжи. Затем он коснулся ее губ, и все остальное стало неважно. Если Балфур пришел лишь для того, чтобы в очередной раз вкусить взаимной страсти, он тем самым ранит ее, но Мэлди сомневалась, что можно страдать сильнее, чем она страдала с тех пор, как покинула Донкойл. По крайней мере, она насладится еще одним нежным мгновением страсти, которое после добавит к своим воспоминаниям о Балфуре.

– Нам надо поговорить, – запрокинув голову, чтобы Балфуру было удобнее целовать ее шейку, вымолвила Мэлди, делая последнюю слабую попытку собраться с мыслями.

– Мы поговорим, – пообещал он, расшнуровывая платье и стягивая его вниз на мягкую траву.

– Но не сейчас? – пробормотала Мэлди, не в силах скрыть удовольствие, когда Балфур мтал поглаживать большими ладонями тело возлюбленной, не переставая, однако, освобождать ее от одежды. Она изголодалась по его прикосновениям и не могла более это скрывать.

– Думаю, я слишком опьянен, чтобы разговаривать. – Он спустил платье на тонкую талию и принялся нежно покусывать отвердевшие вершинки грудей, отчетливо выступающие под тонкой сорочкой. От ее тихого стона по телу Балфура прошла дрожь. – Небольшая отсрочка прояснит мой разум.

– Всего лишь небольшая? – Мэлди сжала руками его упругие ягодицы и притянула Балфура ближе. Она так сильно и безудержно нуждалась в нем, что, ощутив его твердость, едва не достигла вершины удовольствия.

– Боюсь, что слишком изголодался по тебе, чтобы откладывать долгожданное пиршество.

– Не бойся. Мне хорошо знакомо это чувство. Все, больше ни слова, разве что мне придется тебя поторапливать.

– Нет, не думаю, любимая. Не в этот раз.

Пока Балфур срывал с нее одежду, Мэлди не менее поспешно проделывала то же самое с ним. Оба вскрикнули от наслаждения, когда тела их соприкоснулись впервые за долгое время. Мэлди не могла насытиться ощущением прижимающегося к ней сильного тела, теплой кожи под ладонями и прикосновениями его губ, когда Балфур лихорадочно покрывал ее тело поцелуями. Она старалась возвратить каждую ласку – близость вскоре стала неистовой, отчаянная потребность друг в друге лишила их возможности продлить пьянящие минуты, спустя которые желание достигло пика.

Когда тела их наконец слились, Мэлди изо всех сил вцепилась в Балфура. Она пыталась еще глубже принять его в себя, исступленно встречая каждую яростную атаку. В то мгновение, когда ее тело сотряслось от мощи освобождения и Мэлди выкрикнула имя возлюленного, по телу Балфура пробежала дрожь, а крик его вторил ей. Мэлди смежила веки и крепко прижала Балфура к себе, силясь продлить удовольствие, которое они только что доставили друг другу, ослепительный восторг, в мгновение ока рассеявший страх и неуверенность.

Рассудок потихоньку возвращался, и Мэлди ощутила прохладу вечернего воздуха. К ней вдруг пришло мучительное осознание собственной наготы. Она поспешно села и натянула сорочку. Впервые с тех пор, как они стали любовниками, Мэлди почувствовала острый укол стыда. Они позволили страсти одержать над собой верх, бросить их в объятия друг друга, когда между ними осталось еще так много недосказанных слов, нерешенных затруднений и вопросов, не нашедших ответа. Она вспомнила, что не знает даже, почему он отправился за ней. Теперь, когда утих жар в крови, Мэлди испугалась, что серьезно ошиблась в суждениях. Отведав напоследок страсти, не заглушить боль разбитого сердца, а именно это ждет Мэлди, если Балфур пришел лишь за тем, чтобы переспать с ней.