Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

Ричард не понимал, не помнил, сколько времени длится поединок. Он вообще ничего не понимал, только смотрел на чудовищную, неистовую борьбу, на то, как после череды свечей и лансад черный зверь бьет задом и вновь, вскинувшись на свечу, замирает на задних ногах.

— Хватит! — Женский крик… Отчаянный, страдающий. — Во имя Создателя!.. Хватит! Я скажу… Браслет Октавии!.. Это браслет Октавии, он у вас… Вы его нашли!

Катарина. Вцепилась обеими руками в балконные перила, ловя губами воздух. Вдовья вуаль слетает с головы королевы, серой птицей опускается вниз, ветер подхватывает ее, несет в сторону Альдо, тот невольно отшатывается, дергается в седле. Моро делает два нетвердых шага на задних ногах и падает. На спину. Подминая всадника под себя.

— Создатель! Создатель, только не это!

Крик Катари. Крик самого Дикона. Крик Моро, или это кричит человек?! Жеребец перекатывается с боку на бок, пытаясь подняться. По голодным камням. По телу того, кто хотел его покорить.

Лопается подпруга. Освободившись от всадника, а заодно и от седла, зверь встает. Сюзерен остается лежать — неподвижная синяя фигура на горячих от вожделения плитах. Шевельнулся… Жив! Ракан не может погибнуть. Проиграть, отступить, но не погибнуть!

— Ловите! Ловите же!..

— На помощь…

— Держи, держи гада!

— Вот ведь тварь!

Ржанье, крики, бьющее в глаза солнце.

Руки сюзерена скребут камни, он хочет повернуться. Ему нужна помощь… Ему!.. Альдо…

— Окделл! Осторожней!

— Герцог!!! Стойте!

Конюхи, солдаты, монахи, черный ненавидящий вихрь… Они боятся! Все они боятся, но Альдо там, на площади. Раненый. Может быть, тяжело. Оттолкнув струсившего гимнета, Дикон кидается к сюзерену, не думая о черной смерти, но та проносится мимо. Визжа, как кошка, Моро бросается на подскочившего слишком близко солдата, целя передними копытами в голову…

4

Скрип ворот за спиной, гулкий лошадиный топот, солдаты, гимнеты, церковники… Как же их тут много. Поворот, еще поворот… А вот и люди Карваля. Дювье беспомощно разводит руками, Этьен указывает кивком на приземистый домик. Значит, дальше, у храма… Тишину вспарывает яростный конский крик. Вопли, хрип. Проклятье, уже начали!

Дракко заводится на ходу. Храпя и выгибая шею, он идет медленной рысью, высоко поднимая ноги. Злобный лошадиный крик за поворотом, ответ полумориска. Леворукий, что они там творят?

— Держи!!! Вот он… Вот!

— Дорогу! Разрубленный Змей, дорогу!

Врассыпную бросаются люди в сером, Дракко перемахивает через полную солнца лужу. Вот она, площадь! Камни, люди, небо, неоседланный черный смерч… Вырвался! Вырвался и успел наделать бед!

Мокрый конюх поднимается из расплескавшейся лужи, сжимая в руках бесполезный ремень. Повезло — гибель пролетела мимо. Шум, гам, они что, с ума сошли? Пара опытных конников справится и не с таким. Карваль опытен…

Оскаленный черный демон носится кругами, не переставая ржать. Ищет выход? Нет, хуже!

— Справа! Справа заходи!

— Стойте! — не своим голосом орет Робер. — Спокойно!

— Помогите! Скорее…

Хрипит, взлетает на дыбы Дракко; впереди, за мельтешащими тенями, становятся видны двое. Кто-то корчится на земле, кто-то рядом. На коленях. Дикон! А лежит… Альдо! Уже?!

Свечка? Слетел с лансады, ударился головой? Бывает по-всякому.

Черная визжащая тень закрывает обоих. Серый церковник нелепо машет руками. Дракко пятится, тараща глаза и задирая морду. Стой! Да стой же! Ноги Робера касаются земли; полумориск, всхрапывая, валится плечом на хозяина. Его нельзя оставлять так. Сейчас нельзя!

— Держи! Держи коня!

Церковник не понимает! Да что с ними всеми?!

Синий гимнет бросается на крик Дикона. За ним — конюх. Моро разворачивается, отбивает задом. Прямо в грудь. Гимнет падает и больше не шевелится. Конюх благоразумно удирает. Слава Создателю, к воротам.

— Гордон, держи. Держи Дракко!

Конюх кивает, вцепляется в поводья. Хоть что-то…

— Дикон! Дикон, смирно… Я иду!

Моро вскидывается на свечку, ржет, молотит по воздуху копытами. Как же его довели! Ничего… Сейчас…

Альдо резко дергается. Синяя нога в сапоге хочет ударить небо, не достает, колотит камень. Раздается хрип. Это не лошадь… Разрубленный Змей, еще не конец!

— Робер! Робер, скорее!

Дик вскакивает, машет руками. Замирают люди, небеса, вечность. Замирает все, кроме смерти. Черной, стремительной, беспощадной. Она остановилась. Заметила. Выбрала.

— Тихо! Дик, тихо!

Отвлечь на себя, на Дракко, на церковников! Поздно… Моро рядом с Диконом. Хватает зубами за плечо ближе к шее, поднимает в воздух, встряхивает, словно норный пес крысу, швыряет вниз, под копыта. Чтобы добить…

Теперь только одно. Грохот… Отдача… Стоящий на четвереньках Дикон и мертвый Моро…

Онемевшая рука сжимает пистолет. Ты попал, ты опять попал. Как у Барсовых Врат. Тогда был просто союзник, просто бириссец, ты его не знал. Ты спасал сына Эгмонта. И теперь тоже…

Осень. Толпа у эшафота, синий прощальный взгляд, уздечка в твоих руках… Ты клялся сохранить. Ты убил… Ты успел вовремя, чтобы спасти Дикона. Ты успел вовремя, чтобы убить Моро…

— Робер! — Дикон поднимается. Он шатается, как пьяный. Он не знает, что только что родился заново. — Альдо… Врача… Скорее!

Врача? Кому? Зачем?

— Монсеньор, я послал за врачом. — Карваль. Как всегда деловит и спокоен. Или нет?

— Правильно. — Нужно подойти и посмотреть. На обоих. Конь мертв, Альдо шевелится. Неужели выживет?

— Монсеньор, — понижает голос Никола, — во имя Создателя, зачем вы приехали?

— Разве непонятно? — Чей это голос? — Я приехал, чтобы убить лошадь.

Глубина нашей скорби об утрате друзей