Рулевой - Билл Болдуин

— Зря стараешься, Брим, — фыркнул Валентин. — Эта дурацкая шутка была последней в твоей жизни. — Он на мгновение отвернулся от камеры. — Сегодня я довершу наконец то, что начал два года назад. Леди Удача отвернулась от тебя, карескриец, — от тебя и твоего трижды проклятого корабля.

Брим снова врубил маневровый генератор, но на этот раз облачник был начеку. Фокусы из арсенала контрабандистов с карескрийских рудовозов больше не срабатывали. Ехидный смех Валентина звенел в его ушах, а он лихорадочно пытался придумать еще что-нибудь, чтобы протянуть время до подхода крейсеров. — Ну что ж, аршлох, — насмешливо заметил он. — Я вижу, со времени нашей последней встречи тебя понизили в звании?

Валентин оскорбленно нахмурил брови.

— Понизили? — обиделся он. — Хорошо же ты разбираешься в званиях нашего флота, болван. — Он гордо ткнул пальцем в сложный золотой вензель на манжете. — Меня, — объявил он, — произвели в оберпрефекты — повысили, Брим, не понизили! Я теперь по званию равен твоим командирам, лейтенантишка!

— Да неужели? — все так же насмешливо продолжал Брим. — Должно быть, старина Трианский совсем лишился кадров, если повышает в звании таких, как ты. Клянусь бородой Вута, Валентин, тебе же слабо выполнить задание, если рядом я! — Он преувеличенно внимательно вгляделся в дисплей, сморщив нос. — Выходит, против меня ты слабак, а, аршлох?

— Грязная швабра! Дерьмо карескрийское! — взорвался Валентин. — Я покажу тебе, кто из нас слабак! — Он повернулся к кому-то за кадром и кивнул. — Впрочем, не будем спешить. Я люблю убивать медленно. Приятно сознавать, что твои имперские друзья сполна вкусят агонии. — Он нервно хихикнул. — Вот именно! Так что наслаждайтесь каждым выстрелом! — Он протянул руку, и дисплей Брима погас.

— Конец связи, лейтенант, — доложил связист. Брим кивнул.

— Отлично, — пробормотал он себе под нос. Он поднял глаза на вражеский корабль и стал ждать, остро жалея, что у него нет тех камней, о которых говорила Фурье. При отсутствии разлагателей сошли бы и они.

Он окинул взглядом разгромленный мостик «Свирепого», усеянный телами и обломками. Почти весь его экипаж был уже выведен из строя, только Урсис и еще несколько матросов продолжали упрямо сидеть за своими пультами, глядя в жерла вражеских разлагателей. Похоже, Валентин собирался сдержать свое обещание де торопиться. Брим кивнул. Пускай! Крейсеры на подходе; даже если самому ему уже и не увидеть развязки, любовь оберпрефекта помучить своих жертв может дорого ему обойтись! Глядя на вражеский корабль, он подумал о ликсорианских фортах. При нынешнем местоположении «Свирепого» по меньшей мере три боевых астероида могли поддержать его огнем своих мощных разлагателей — для этого, собственно, их и сооружали. Но все они молчали, глядя на то, как облачники собираются расправиться с беспомощным эсминцем. Он глубоко вздохнул. При том, что с цикла на цикл ему грозило быть распыленным на элементарные частицы, он готовился к смерти с единственным чувством: ненависти к денежным мешкам, наживающим состояния на страданиях других. При всей ненависти к облачникам в черных мундирах Брим мог даже уважать их. Но не тех бесстыжих ублюдков с планеты внизу.

Ударил одиночный выстрел из разлагателя. «Свирепый» тряхнуло, и палуба перед мостиком вздыбилась рваными клочьями. Вторая вспышка — и среднюю надстройку с торпедным аппаратом как языком слизнуло. Брим щелкнул дисплеем, и на нем возникло изображение того, что осталось от кают-компании. На переборке, в том месте, где раньше висел портрет Грейффина IV, зияло огромное отверстие в открытый космос. Он подумал о бедняге Гримсби, однако камера в буфетной вышла из строя, и он не знал, что там происходит. В наступившей тишине он подумал о Марго — перед его глазами она стояла такой, какой он в первый раз увидел ее в этой самой кают-компании. И их единственная ночь на Авалоне… Эти мысли были прерваны новым разрывом — на этот раз в мичманском отсеке прямо под его ногами. Еще несколько гиперэкранов разлетелись, и по его скафандру забарабанили осколки. Правую руку пронзила острая боль. Он опустил глаза и увидел на правом рукаве рваную дыру — она быстро затягивалась защитным пластиком. Корабль тряхнуло еще три раза.

— Прости, Ник, — крикнул он медведю. — Я сделал все, что мог. Урсис пожал плечами и усмехнулся.

— Смерть не страшит меня, друг Вилф Анзор, — прорычал он. — Жаль только, я не растерзал этого аршлоха на кусочки, когда у меня был шанс сделать это.

— Вселенная! — вскричал кто-то дрожащим голосом. — Ну чего он еще тянет?

— Не надо торопить Леди Удачу, — рассмеялся Урсис. — У нее в копилке еще немало сюрпризов — а они бы нам не помешали сейчас.

— Я больше не вынесу! — всхлипнул женский голос, но тут же осекся при виде огромной, ослепительной вспышки за кормой эсминца облачников. Корабль, как детская игрушка, подскочил, лишившись управления, чуть не напоровшись на «Свирепый», — тот тоже завалился на борт от ударной волны. Послышались перепуганные крики — многие члены команды не видели, что происходит за бортом. Брим механически выправил корабль и с удивлением увидел, что НФ-110, развернувшись, на форсаже уходит прочь, а космос вокруг него расцветает вспышками разрывов — наконец-то подошли крейсеры.

В самый последний момент!

Того, как расправились с третьим неприятельским кораблем, Брим не видел (если не считать далекой вспышки по левому борту). Вместо этого он вглядывался в темноту, пытаясь обнаружить крупный объект, отделившийся от обреченного эсминца за мгновение до того, как тот пустился наутек. Обломок? Катер? Или это только плод его усталого воображения? Что бы это ни было, приборы его не зафиксировали. Помотав головой, он отказался от дальнейших поисков и стал смотреть, как величественно приближаются, разворачивая свои светящиеся разлагатели в походное положение, имперские тяжелые крейсеры «Беньюэлль» и «Оддеон».

— Вас вызывают на связь, — крикнул старшина.

— Переведи сюда, — приказал Брим. Жаль, конечно, что он не разобрался до конца с этим загадочным объектом, однако то, что отделилось от обреченного флагмана Валентина, давно уже исчезло средь звезд. Шар дисплея засветился, и в нем показалось знакомое лицо.

— Ваше Высочество! — пробормотал пораженный Вилф.

— Вилф Брим, клянусь жизнью! — не менее удивленно потирал подбородок принц Онрад. — Надеюсь, о моей златокудрой кузине вы заботитесь лучше, чем о кораблях Его Величества. — Он состроил суровую мину. — Бедняга «Свирепый»! Что за неприятность!

Брим немного пришел в себя и даже смог облегченно усмехнуться.

— Ничего не могу поделать. Ваше Высочество, — заявил он. — Видите ли, меня в академии учили только тому, как водить корабли… — ни слова о том, как о них заботиться.

— Ха-ха! Неплохо сказано, Брим, — рассмеялся Онрад. — Придется послать вас в академию — поучите их там немного. Ибо я не шутил, говоря о неприятности, что вы причинили, Прямо-таки жуткая неприятность. Для наших друзей из Лиги, разумеется. Поймите, вы спасли не просто переговоры… и мне сказали, против вас было три вражеских корабля! Я видел только один — тот, что мы прикончили, да и он был уже сильно поврежден. Выходит — если я умею считать, — на вашу долю приходится два остальных. Я правильно понял?