Отель - Артур Хейли

Именно в этот момент все и произошло. Позади, словно по мановению волшебной палочки, появился красный мигающий свет. Властно завыла сирена.

Вот уже несколько часов, как он этого ждал. Но поскольку все шло гладко, на какое-то время расслабился. Теперь же реальность подействовала на него с удвоенной силой.

Правая нога его машинально вдавила в пол педаль акселератора. Словно стрела, выпущенная из лука, «ягуар» рванулся вперед. Стрелка спидометра качнулась вправо… семьдесят, восемьдесят, восемьдесят пять миль. На девяноста Огилви сбросил скорость: дорога делала поворот. Не успел он притормозить, как красная «мигалка» сразу приблизилась. Сирена, на какое-то время умолкшая, взвыла снова. Затем красный свет сдвинулся влево — водитель задней машины пошел на обгон.

Огилви понимал: продолжать гонку бессмысленно. Даже если удастся оторваться от преследователей сейчас, все равно ему не миновать других полицейских патрулей, дежуривших на дороге. Смирившись с этой мыслью, он сбросил скорость.

И в ту же секунду мимо пронесся силуэт шедшей сзади машины — длинный светлый корпус, слабый свет внутри и человек, склонившийся над другим человеком. «Скорая помощь» унеслась вперед, и ее красная «мигалка» растворилась во тьме.

По тому, как он отреагировал на это, Огилви лишний раз понял, что очень устал. Он решил, что независимо от соображений большей безопасности надо сворачивать с дороги и проводить день в укрытии. Он только что миновал Мойкон — маленький миссисипский городишко, поначалу намеченный им как конечный этап первой, ночной, части пути. Небо начинало светлеть.

Огилви съехал на обочину, чтобы посмотреть карту, затем двинулся дальше и у пересечения нескольких дорог свернул с шоссе.

Вскоре дорога стала неровной и перешла в заросший сорняком проселок.

Быстро рассветало. Огилви вышел из машины, внимательно осмотрел местность.

Вокруг не было ни души — лишь редкие рощицы разнообразили пейзаж. До ближайшего шоссе было больше чем с милю. Совсем рядом с тем местом, где остановился Огилви, высилась небольшая роща. Пройдя немного вперед, он увидел, что проселок упирается в нее и там кончается.

Толстяк в очередной раз удовлетворенно хмыкнул. Вернувшись к «ягуару», он сел за руль и аккуратно провел машину в глубь рощи, пока она не скрылась под сенью листвы. Обойдя со всех сторон машину и придирчиво проверив, хорошо ли она спрятана, Огилви остался доволен. Тогда он забрался на заднее сиденье и заснул.

4

Проснувшись около восьми утра и лежа в кровати, Уоррен Трент никак не мог понять, почему у него такое удивительно приподнятое настроение. Лишь чуть позже он вспомнил, что сегодня утром ему предстоит завершить сделку, о которой он договорился вчера с профсоюзом поденных рабочих. Невзирая на оказанное давление, мрачные предсказания и всевозможные сложности, он спас «Сент-Грегори» — буквально за несколько часов до истечения срока — от поглощения корпорацией О'Кифа. Это была победа, одержанная им лично. Он старался не думать о возможных последствиях этого странного альянса с профсоюзом поденщиков, чреватого возникновением в будущем еще более сложных проблем. Об этом он еще успеет поломать голову — самое главное сейчас то, что удалось ликвидировать нависшую над отелем угрозу.

Встав с кровати, Уоррен Трент подошел к окну, откуда, с пятнадцатого этажа его отеля, открывалась панорама города. За окном стоял прекрасный новый день, солнце ярко светило с почти безоблачного неба.

Принимая душ, Уоррен Трент напевал. Хорошее настроение не покидало хозяина «Сент-Грегори» и потом, когда Алоисиус Ройс брил его. Ройс, видя эту необычную, нескрываемую радость своего шефа, даже приподнял брови от удивления, однако Уоррен Трент никак на это не реагировал, должно быть, считая, что время для разговоров еще не настало.

Одевшись и выйдя в гостиную, Уоррен Трент сразу же позвонил Ройялу Эдвардсу. Ревизор, которого дежурная телефонистка обнаружила дома, дал понять хозяину, что не дело отрывать человека от заслуженного завтрака, после того как он проработал всю ночь. Не обращая внимания на нотки недовольства в голосе Эдвардса, Уоррен Трент постарался выяснить, к каким же выводам пришли двое приезжих бухгалтеров после проведенной за работой ночи. Ревизор сказал, что оба посетителя были явно осведомлены о нынешних финансовых затруднениях отеля, ничего нового для себя не обнаружили и остались довольны его, Эдвардса, ответами.

Успокоившись, Уоррен Трент предоставил ревизору заканчивать завтрак.

Вполне вероятно — промелькнуло у него в голове, — что в эту самую минуту в Вашингтон передают отчет о положении дел в «Сент-Грегори», подтверждающий обрисованную им ситуацию. Уоррен Трент надеялся, что в скором времени он получит сообщение оттуда.

Тут как раз зазвонил телефон.

Ройс только хотел было поставить на стол завтрак, который несколько минут назад прикатили на столике, но Уоррен Трент жестом остановил его.

Телефонистка сообщила, что вызывает междугородная. Уоррен Трент назвался, и другая телефонистка попросила его обождать. Прошло довольно много времени, прежде чем в трубке вдруг раздался голос председателя профсоюза поденных рабочих:

— Трент?

— Да. С добрым утром!

— Разве, черт возьми, я вас вчера не предупреждал, чтоб вы ничего от меня не утаивали? А у вас хватило глупости попытаться утаить. Так вот что я вам скажу: тот, кто ведет со мной грязную игру, жалеет потом, что на свет родился. Вам еще повезло, что я все узнал раньше, чем была заключена сделка. Но предупреждаю: не вздумайте повторять такое!

Неожиданный оборот событий, резкий холодный голос буквально лишили Уоррена Трента дара речи. Немного придя в себя, он возразил:

— Клянусь богом, я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.

— Он не имеет понятия! И это после того, как в вашем чертовом отеле произошел бунт на расовой почве! После того, как об этом растрезвонили все газеты Нью-Йорка и Вашингтона!

Потребовалось несколько секунд, прежде чем Трент уловил связь между этой гневной тирадой и сообщением Макдермотта накануне.

— Да, вчера утром у нас был один небольшой инцидент. Но это никак нельзя назвать расовыми волнениями. К тому же, когда мы с вами вели переговоры, я ничего об этом не знал. Да если бы и знал, то не счел бы нужным упоминать. Что же до нью-йоркских газет, то я их еще не просматривал.

— Зато их регулярно читают члены моего профсоюза. Если не их, так другие, в которых к вечеру появится подробный отчет о случившемся. И вот что я вам скажу: если я помещу капитал в отель, который дает от ворот поворот неграм, то все они, вместе с недоносками-конгрессменами, которым нужны голоса цветных, поднимут такой вой, точно их режут.

— Понятно. Значит, вас волнует не самый принцип. Мы можем поступать как хотим, лишь бы не было шума.

— Что меня волнует, это мое дело. Особенно когда речь идет о капиталовложениях из профсоюзного фонда.