Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана - Анатолий Оловинцов

В Западном походе участвовало десять сыновей Джучи-хана. Ими были: Орда, Батый, Шейбан, Тука-Тимур, Тангут, Беркечар, Берке, Удур, Шангкур и Сингкум. Все вместе они располагали теми же четырьмя тысячами, что им достались от их отца Джучи-хана.

Реальным главнокомандующим был шестидесятилетний Субедей. Как пишется в «Сказании» получилось «изрядное войско» (§ 270).

Второй вариант. Если исходить из рекомендаций В.В. Каргалова (по данным Рашид ад-Дина численность армии Чингисхана составляла 129 тыс. воинов), то число войск, командированных на Запад, будет составлять: (129х111) ч 14 тысяч + 4 (от Джучи) = 18 тысяч.

Третий вариант. Если исходить из данных первого монгольского историка Сананг-Сетчена (1662 год), численность всех монголов Чингисхана составляла 400 тысяч душ. В армию призывается 10–15 % от общего числа населения. Значит, армия Чингисхана насчитывала 45 тыс. человек. По данным французского исследователя Рене Груссе, когда Чингисхан пошел на Запад для покорения Хорезмшаха (1219 год), он оставил Мухали для ведения боевых операций в Китае половину своей монгольской армии – 23 тысячи воинов [48, 1-й т., с. 250].

По данному варианту число воинов мобилизованных на Запад (1235 год) будет составлять: 46х111= ч 5 тыс. человек. Итого: 5 тыс. + 4 (от Джучи) = 9 тыс. воинов.

Итак, мы имеем три версии количества войск, направляемых на Запад (1235 год): а) 14 тысяч; б) 18 тысяч; в) 9 тысяч. Принимаем (условно) первый вариант – 14 тысяч.

В своём фундаментальном исследовании «Военная держава Чингисхана» (изд-во АСТ, Москва, 2004 г.) Р.П. Храпачевский склоняется к версии В.В. Каргалова и А.Н. Кирпичникова и указывает численность войска Бату в количестве 120–140 тысяч [133, с. 177, 180, 183]. К указанной цифре воинов не следует забывать 360–420 тысяч лошадей. Чем кормить эту громадную живую силу? И, главное, зачем они нужны в таком большом количестве? Монголам по опыту прошлых лет (1223 год, битва на р. Калка) и по данным их разведки было известно о разобщенности отдельных княжеств Руси. Города и укрепления Руси можно было брать каждый по отдельности, по частям малыми силами и никто за них не заступится. Вспомните «Слово о полку Игореве» о «княжее непособие». Так что, монголам со стороны никто не угрожал.

Половцы, оставшиеся в своих степях, были включены в состав монгольских армий. У них был одинаковый образ жизни, один язык.

Кроме того, согласно монгольской традиции, в боевых действиях принимали участие и привлеченные войска из числа ранее покоренных народов Поволжья и некоторые русские дружины во главе с опальными русскими князьями, которые хорошо ориентировались на своей земле. Таковых было 2–3 тысячи. И надо полагать, что они (привлеченные) согласно ранее разработанному методу Чингисхана, были распределены в малых количествах пропорционально по разным частям монгольской армии, чтобы быть под постоянным присмотром. По мнению военных специалистов, использовать своих бывших врагов в боевых действиях компактно, как единое отдельное воинское подразделение – смерти подобно. В критический момент их стрелы могут полететь в ненужном направлении.

В итоге получаем: 14 + (2 ÷ 3) = 16х17 тысяч войска. По соображениям обеспечения личного состава войск и конного состава продовольствием, монгольская армия перед началом боевых действий в Рязанском княжестве была рассредоточена по отдельности в 3-х местах.

Назначение Бату старшим в Западном походе состоялось по указу Великого хана перед началом боевых сражений на Рязанской земле.

Два слова о количестве войск рязанцев. По сведениям историков, дружина русского князя насчитывала 300–500 воинов. Учитывая надвигающуюся опасность, естественно, было привлечено народное ополчение в количестве 2–3 тысячи. В помощь Рязани пришли князья Мурома и Пронска с дружинами. К. Пензев определил количество рязанского войска в 3–5 тысяч воинов [98, с. 136]. И видя перед собой только одну треть армии противника (5ч6 тысяч), рязанцы гордо ответили парламентерам: «Когда нас всех не будет, тогда все ваше будет». Вступили в бой и потерпели сокрушительное поражение.

Исследователь Б. Кыстаубаев, как уже не раз здесь отмечалось, обосновал многие туманные вопросы чингисхановедения, в т. ч. и военные успехи Бату-хана: «Ясно одно, что разведывательная деятельность ставки Батыя была поставлена по тем временам на высокий профессиональный уровень, о чем свидетельствуют правильный выбор маршрута, внезапность нападения, знание противника по части вооружения, охраны крепостей и боевой дух и пр.» [72, с. 299].

После взятия стольного города Северо-Восточной Руси Владимира, как писал Н.М. Карамзин: «Татары разделились: одни пошли к волжскому Городцу и костромскому Галичу, другие к Ростову и Ярославлю, уже нигде не встречая важного сопротивления» [59, с. 264]. А еще раньше, перед штурмом Владимира, часть своего войска Бату направил к Суздалю.

Видимо, продовольственная проблема постоянно тяготела над армией – прокормить свыше 40 тысяч коней и более 15 тысяч солдат, сосредоточенных в одном месте, задача трудновыполнимая. Да и, главное, Бату убедился, что русские города можно брать гораздо меньшими силами. И эти четыре самостоятельные воинские подразделения, руководимые чингизидами, успешно справились с поставленной задачей. За один февраль месяц они взяли, кроме слобод и погостов, четырнадцать городов великого княжения – Переяславль, Юрьев, Дмитров, – то есть опустошили их, убивая или пленяя жителей» [59, с. 264].

Далее, корифей отечественной истории повествует: «Уже Батый находился в 100 верстах от Новагорода, где плоды цветущей долговременной торговли могли обещать ему богатую добычу; но вдруг – испуганный, как вероятно, лесами и болотами сего края, – к радостному изумлению тамошних жителей, обратился назад к Козельску» [59, с. 264–266].

Относительно разделения армии Бату-хана на несколько самостоятельных частей, говорит факт штурма города Козельска монгольскими войсками. Рашид ад-Дин об этом событии повествует следующим образом: «На этом переходе Бату подошел к городу Козельску и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им. Потом прибыли Кадан и Бури и взяли его в три дня. Тогда они расположились в домах и отдохнули» [50, том IV, с. 85–86].

Два месяца безрезультатно осаждал Бату город-крепость. Разумеется, после первого неудачного штурма своими силами, Бату понял – надо готовиться к длительной осаде. Ему необходимо было ждать помощи. А за это время успеть подготовить штурмовые орудия, лестницы, камнеметы и другие приспособления.

А что же делал в это время черниговский князь Михаил, когда семь недель безрезультатно топтались у стен города малочисленные монгольские войска? Судя по результатам, ровным счетом – ничего. О какой военной помощи другим русским княжествам можно вести речь, если твой город осаждает противник, а хозяин княжества сидит дома и «ждет у моря погоды». Прав был Л.Н. Гумилев – единой Руси в то время не было. Были слабые, независимые друг от друга, отдельные княжества, главным принципом жизни которых было: «Сё-моё, а то моё же!»

Да и о какой славянской солидарности или просто о соседской взаимопомощи можно вести речь, если взаимная вражда и пренебрежение друг к другу в различных княжествах переросло в область духовной и религиозной нетерпимости. Да, к большому сожалению, так оно и было. Например, икона «Чудо от иконы «Знамение» (битва новгородцев с суздальцами в 1170 г.) запечатлела нападение суздальских войск Андрея Боголюбского на новгородцев и его позорное поражение благодаря чудотворному воздействию Богородицы, которая навела тьму на полки неприятеля и обратила их в бегство.