Синий георгин - Нора Робертс

—Спасибо, Роз. Если Хейли с девочкой не понадобится моя помощь, я оставлю их на попечение Дэвида и вернусь сюда. У нас сегодня запарка, рабочих рук не хватает.

—Нет, нет. Оставайтесь дома с Хейли и Лили. Харпер здесь справится. Не каждый день мы привозим домой новорожденную.

* * *

Эти мысли не покидали Роз и когда она колесила по центру города в тщетных поисках места для парковки поближе к дому Митчелла Карнейги. Харпер-хаус уже много лет не видел новорожденных. Как отнесется к этому новобрачная Харпер? Как остальные обитатели дома приспособятся к появлению младенца?

Как ей самой справиться с тем, что ее первенец влюбился в милую одинокую мамочку с крохотной дочкой? Вряд ли Харпер понимает, что с ним происходит, и Хейли пребывает в блаженном неведении, однако мать всегда чувствует подобное, особенно если эти чувства написаны на лице сына.

Роз пришлось оставить машину за три квартала от цели и идти пешком, не переставая мысленно ругать себя за то, что надела туфли на высоченных шпильках. К концу встречи непеременно заболят ноги, а потом придется снова тратить время на переодевание — теперь уже во что-нибудь удобное. К тому же она опаздывает, чего терпеть не может, и явится на деловую встречу разгоряченной и вспотевшей.

Роз с удовольствием поручила бы переговоры Стелле, но неприлично взваливать личные проблемы на менеджера. Да и слишком долго она, глава семьи и хозяйка дома, принимала это привидение как нечто само собой разумеющееся.

Роз остановилась на перекрестке в ожидании зеленого света.

—Розалинд!

Она пришла в бешенство от звука этого голоса, но обернулась с совершенно невозмутимым видом и холодно посмотрела на — сквозь— стройного красавца в мокасинах от «Феррагамо».

Я не ошибся, это ты. Никто другой не смог бы выглядеть так свежо и прелестно в безумно знойный день. — Мужчина, за которого она по глупости когда-то выскочила замуж, обеими руками обхватил ее свободную от сумки руку. — Ты прекрасна!

—Брайс, если не хочешь шлепнуться мордой об асфальт, советую отпустить мою руку. Уверяю, подобное развитие событий смутит только тебя.

Его лицо, загорелое, с точеными чертами, окаменело.

—Столько времени прошло! Я надеялся, что мы останемся друзьями.

—Мы не друзья и никогда ими не будем. — Роз достала из сумки влажную салфетку и демонстративно протерла пальцы, за которые он хватался. — Среди моих друзей нет лживых, вороватых мерзавцев.

—Ты никогда не прощаешь ошибки.

—Вот именно. Думаю, впервые в своей жалкой жизни ты абсолютно прав.

Роз ступила на проезжую часть, не удивившись, но смирившись с тем, что Брайс зашагал рядом. На мерзавце был светло-серый костюм, итальянский, от Канали, если она не ошибается. Во всяком случае, в те времена, когда она подписывала его счета, он предпочитал именно этого дизайнера.

—Роз, милая, никак не пойму, почему ты до сих пор сердишься! Разве что твои чувства ко мне не угасли.

—О, во мне кипят чувства, Брайс, и самое пылкое из них — отвращение. Убирайся, пока я не вызвала полицию и не потребовала арестовать тебя за домогательства.

—Я просто хотел бы получить еще один шанс...

Вот тут Роз остановилась.

—Ничего подобного не случится ни в этой жизни, ни в тысяче следующих. Скажи спасибо, Брайс, что ходишь по улицам в дорогих туфлях и носишь итальянские костюмы, а не тюремный комбинезон.

—У тебя нет причин так со мной разговаривать. Ты получила что хотела, Роз. Ты оставила меня без цента в кармане.

—Сюда входят те пятнадцать тысяч шестьсот пятьдесят восемь долларов и двадцать два цента, которые ты перевел с моего счета за неделю до того, как я вышвырнула тебя из своего дома? Да, и об этом я знала, — подтвердила Роз, с удовлетворением заметив, как вытянулось его лицо. — Но не стала подавать в суд, поскольку решила, что должна заплатить за собственную глупость. А теперь исчезни и больше не попадайся на моем пути. Чтоб я тебя не видела и не слышала, или, клянусь, ты пожалеешь.

Роз решительно развернулась и не сбилась с шага, даже услышав брошенное вслед злобное «фригидная сука».

Но внутри ее трясло. Когда Роз дошла до нужного дома, у нее подгибались колени и дрожали руки. Как же она ненавидела себя за то, что так остро отреагировала, пусть даже эта реакция — ярость!

Хотя ничего странного, потому что неизменный спутник ее ярости — стыд.

Она впустила этого мужчину в свое сердце и свой дом. Она поддалась его обаянию и за красивым фасадом не разглядела ложь и гниль. Брайс украл больше, чем ее деньги. Он украл ее гордость, и Роз испытала шок, поняв, что через столько лет полностью не вернула себе украденное.

Она вошла в благословенную прохладу холла, поднялась в лифте на третий этаж и постучалась, нетерпеливо притоптывая ногой. От раздражения Роз даже не вспомнила, что неплохо бы взглянуть в зеркальце, поправить прическу и макияж.

Мужчина, открывший дверь, был очень похож на фотографии на задних обложках книг, которые Роз прочитала или просмотрела перед встречей, разве что чуточку более взъерошенный и — в джинсах и рубашке с закатанными рукавами — не такой официальный. В общем, перед Роз стоял высокий, худощавый мужчина в очках в роговой оправе на прямом тонком носу, с пышной каштановой шевелюрой вокруг красивого лица, несколько рассеянным взглядом темно-зеленых глаз и здоровенным синяком, похоже, от хорошего удара в челюсть.

Взглянув на его босые ноги, Роз мгновенно почувствовала себя слишком тепло одетой и потной.

—Доктор Карнейги?

—Он самый. Мисс... Харпер. Прошу прощения, я заработался и потерял счет времени. Пожалуйста, входите. Только не смотрите по сторонам. — На его лице мелькнула обезоруживающая улыбка. — Потеря счета времени подразумевает беспорядок, так что мы пройдем сразу в мой кабинет, где любой беспорядок я смогу оправдать творческим процессом. Хотите что-нибудь выпить?

Голос выдавал в нем южанина с побережья. Слегка протяжные интонации, певучие гласные.

—Я бы не отказалась от чего-то холодного, любого, что у вас есть.

Разумеется, проходя через гостиную, Роз поглядывала по сторонам. Кипы газет и книги на огромном коричневом диване, еще одна груда книг и газет рядом с толстой короткой белой свечой на антикварном кофейном столике в георгианском стиле. Посреди роскошного турецкого ковра баскетбольный мяч и пара высоких кроссовок, таких изодранных, что их, пожалуй, давно выбросили бы даже ее непритязательные сыновья. И наконец, занимающий почти всю стену самый огромный плоский телевизор из всех, что Роз доводилось видеть.

Хотя хозяин шагал очень быстро, она успела мельком увидеть кухню. Судя по количеству грязной посуды на всех столешницах, Митчелл Карнейги недавно устраивал вечеринку... или просто не утруждался мытьем посуды.

—Я в самом разгаре работы над книгой, и, когда выгребаю на поверхность, мне не до домашних дел, — объяснил Карнейги. — Моя последняя уборщица от меня отказалась. Как и все ее предшественницы.