Счастливые Земли - Юрий Погуляй

– Почему же это моя цель? – взбеленился Лесоруб.

«Правильно, – проснулся голос в голове. – Так его!»

– Ты сам рассказывал мне про Лик Безумия! Он ведь ничего просто так не сделал! Ты – фурмагарец. У тебя своя роль!

– Я ее даже не помню! – Гезеш уже не раз пожалел, что как-то поведал Горящему о родине и рассказе Родергрима.

– Вспомнишь, – вдруг успокоился Гнев.

– Мне тоже надо будет умереть? – ехидно спросил его Гезеш.

– Я не знаю... А если так, то что?

Лесоруб похолодел. А что, если его роль та же, как у Родергрима и прочих?

– Если надо будет – не умрешь? – продолжал допытываться Гнев.

– Я не хочу умирать!

– А если вдруг?

– Это моя жизнь!

Горящий неожиданно шагнул к Лесорубу и схватил его за грудки. Воротник мигом занялся огнем, и Искатель закричал от боли.

– Уже не твоя! – прорычал Проклятый и отбросил Гезеша в сторону. – Твоя жизнь – жизнь тысяч!

Лесоруб с воем сбивал с себя пламя. От лагеря уже бежал перепуганный Родинка.

– Ты сдурел? – проорал он.

Гнев встал над Гезешем и прогудел:

– Мы все думаем о себе. Хочется быть в центре, хочется, чтоб тебя любили, уважали. Заботились. И наше Я стоит гораздо выше прочих. Своя рубаха ближе к телу, моя хата с краю. Но пока ты не начнешь думать о других – ждать внимания к себе глупо! Запомни это, Гезеш.

Горящий отошел, а Искатель, подвывая, лежал на земле, чувствуя, как пылают болью ожоги, а душу режет обида.

Гнев... Как он мог так поступить?

– Он спятил? – Родинка плюхнулся рядом с Искателем. – Ты в порядке?

– Тварь! – простонал Гезеш. – Костер ходячий!

– Чего это он?

– Не важно, – огрызнулся Лесоруб.

– Хорошо припекло, – Родинка закусил губу, глядя на обожженную шею приятеля. – Странно, что волосы не спалил...

– Да пошел ты со своими удивлениями! – взвился Гезеш.

– Спокойнее! – неожиданно резко ответил друг. – Я за лекарем. Лежи, не шевелись.

Сказав это, воин оставил Лесоруба одного. «Вот так-то, Гезеш. Спасение мира, то-се. Оно тебе надо? Ты для них даже не человек», – влез голос.

– И ты пошел! – скрипнул зубами Искатель.

«Я единственный, кто тебя понимает, приятель. Тебе меня не гнать надо, а холить и лелеять».

Заткнись, скотина!

«Грубо...»

ЗАТКНИСЬ!

Лекарь, мужичок средних лет, из Мечей, при взгляде на ожоги лишь махнул рукой:

– Ерунда. – И полез в мешок за мазью.

– Ге-зеш! Ге-зеш! Ге-зеш! – надрывалась толпа. Площадь бурлила от множества людей, городская суета не меняется веками.

– Пирожки, кому пирожки? С картошкой, с мясом! Пи-рож-ки! – сновали в толпе предприимчивые толстушки.

– Ге-зеш! Ге-зеш! – ревели сотни глоток.

Удачливый встретил отряд настороженно. Но когда по дворам полетела весть, что Храм Проклятых поднялся на войну с Безумием и возглавляет их какой-то древний герой – сошел с ума от радости.

– Забавно, да? – проорал на ухо Лесорубу Джаззи. Воин весело поглядывал на молодок неподалеку: красавицы жадно тянули шеи в надежде разглядеть великого героя.

– Ничего забавного. Шумно, – буркнул тот.

– Че?

– ШУМНО!

– А!

– Ге-зеш! Ге-зеш!

На грубо сколоченном помосте, предназначенном для глашатаев, а иногда и казней, появился Антаг, и толпа взвилась в экстазе. По бокам Меча стояли огненные воины. Наверняка где-то там ошивался и Гнев. С того дня, когда Проклятый набросился на Гезеша, они не разговаривали. Джаззи и Паблар пытались примирить друзей, но Горящий лишь отмахивался, а Лесоруб угрюмо молчал. Ссора вышла серьезной...

Антаг поднял руки, призывая к тишине, и на площади воцарилось молчание. Народ будто затаил дыхание.

– Прорыву быть! – крикнул Меч. – Уже несется во все края весть, что сбор назначен! Уже идут к нам Дикие отряды, готовые присоединиться к Прорыву!

Толпа радостно взвыла, но Антаг жестом оборвал восторженный рев.

– С Эльнаи идет Синий Легион! Кадавры вот-вот войдут в город! Крушители, Песня Ветра, Алые Собаки – они уже откликнулись! А остальные непременно это сделают!

– Пафос, – скривился Друз. Он задумчиво пожевывал кожаный ремешок сдвинутого на затылок шлема. – Не люблю.

– Пи-рож-ки! – прорвался крик.

– Заткнись, дура! – оборвал торговку грубый голос.

– Мы готовы к Прорыву! Безумию придет конец! – продолжал Антаг.

– Вот зачем он орет? – поинтересовался Друз.

– Поднимает моральный дух. Важная штука, – ответил Родинка. – Тут без пафоса нельзя.

– А по-моему, переигрывает. – Наемник пожал плечами.

– Не нам решать.

– Лесоруб? – окликнули сзади. Искатель недовольно обернулся. Молодой нахальный парнишка, считающий, что над ним издеваются, заставляя каждый раз носиться по городу в поисках какого-то паршивого солдата. Но приказ самого Гезеша! Как же нарушить?

– Ну?

– Вам должно прибыть в лагерь отряда Меч.

– Угу.

– Срочно!

– Угу, я сказал.

Парень потоптался на месте, блеснул презрительным взглядом и растворился в толпе.

– Мадралы пришли? – предположил Друз.

– Не хотелось бы, – помрачнел Гезеш. Волкоголовых он ждал с тоскою. Весть Антага, что соплеменники Тьмы готовы вести его через Урочище, Лесоруб принял мрачно. Его до сих пор подмывало послать все к Творцам и уйти из обезумевшего города куда-нибудь далеко-далеко. Никого не видеть, не слышать и ни о чем не думать.

– Пошли, чего тут ловить? – Друз нахлобучил шлем и принялся застегивать почти сгрызенный ремешок.

– И то верно. – Паблар хитро поглядел на прошмыгнувшую мимо продавщицу пирожков: – Стой! Почем?

– Славным воителям Гезеша штучку отдам всего за медяшку.

В Стургоде деньги были в ходу, и Искатели пользовались своим тайным, но все же привилегированным статусом. Антаг регулярно выдавал им золото из казны отряда.

– Давай два, – кивнул убийца.

– Три, – подал голос Джаззи. – Нет, четыре!

Расплатившись с торговкой, бойцы медленно двинулись в сторону городских ворот. Лагерь Мечей раскинулся за стенами Удачливого. Паблар и шут сунули приятелям по пирогу и вразвалку зашагали вперед. Родинка молча вцепился зубами в чуть теплое, сыроватое тесто.