Ошибка резидента - Владимир Востоков

Выслушав, Надежда долго сидел понурившись.

– А как твои дела? – прервала молчание Мария.

Он медленно повернулся к ней:

– Я все сказал тебе в письме. Все, на что имел право.

– Что же теперь?

– Не знаю. Если мне поверят до конца… – и осекся.

– Это возможно? Зависит от тебя?

– Не имею права молить об этом. Если бы заглянули в душу, поверили бы… Без этого жить незачем…

– Что ты говоришь, Миша?

– Нет, накладывать на себя руки не собираюсь. Чепуха. Старое. – Он прошелся перед нею, пинком отодвинул стоявший на дороге стул. – Мне двадцати лет не хватит, чтобы рассчитаться по всем счетам. Эх, Мария, Мария! Как мне хорошо сейчас, если бы ты только знала.

Надежда поднял ее, притянул к себе, поцеловал в губы…

В три часа явился Павел. Он говорил с Марией как с давнишней знакомой, никакой неловкости между всеми троими не ощущалось совершенно.

– Спасибо вам за все, – сказала Мария.

– А теперь, увы, пора расставаться. Вот билет на самолет, отлет в семнадцать часов.

– Так быстро?! – воскликнул Надежда и посмотрел испуганно на Марию.

– У вас еще все впереди, – ответил Павел.

– Да, да… это верно… мне пора… там ведь Сашок, наверное, заждался… – смущенно сказала Мария.

– Такси у подъезда. Я подожду в машине. – И Павел покинул номер.

Через двадцать минут Надежда и Мария подошли к такси. Они поехали провожать Марию на аэродром. Прощание не было грустным.

– До скорой? – спросила Мария, поставив ногу на нижнюю ступеньку трапа.

– Может, до скорой… – ответил Надежда. – Я люблю тебя. И Сашку люблю… Слышишь?!

– Да, да…

Павел с Надеждой уехали в тот же вечер из Ленинграда. В пути не разговаривали. Уже в Москве, когда шли по перрону, Надежда, глядя под ноги, произнес глухим прокуренным голосом:

– Слушай, Павел… Не знаю, как сказать тебе…

– Ладно, – откликнулся Павел. – Когда-нибудь скажешь…

На следующий день после встречи с Антикваром Кока приступил к выполнению полученного задания. Справочное бюро через тридцать минут снабдило интересующим его адресом, а уже через час он звонил в квартиру, где жил Борков.

Дверь долго не открывалась.

Наконец недовольный старческий голос:

– Вам кого?

– Я из Госстраха, можно на минутку?

– Страхи, госстрахи… – открывая дверь, беззлобно передразнил старичок, седенький, в аккуратной жилетке с меховой подпушкой.

Старичок строго оглядел Коку и, картинно наклонившись, жестом руки пригласил его в комнату.

– Милости просим, сударь. Я вас слушаю.

– Николай Николаевич, – представился Кока.

– Дмитрий Сергеевич, – ответил старичок.

Кока пространно разъяснил цель и задачи государственного страхования, рассказал о выгодах для граждан, пользующихся его услугами. Красноречие Коки подействовало на Дмитрия Сергеевича, и он охотно застраховал не только свою собственную, но и жизнь своей супруги Татьяны Ивановны. Когда формальности были закончены, Кока поинтересовался соседом по квартире.

– Живет тут один молодой человек, – ответил Дмитрий Сергеевич.

– Он дома?

– Нет, на работе, придет поздно, сказал, партийное собрание.

– Досадно.

– А вы что, сударь, получаете с охвата?

– Конечно.

– Ну тогда не печальтесь. Володя Борков страховаться все равно не будет – молод и здоров.

– Он давно здесь живет?

– Раньше меня въехал.

– Не беспокоит?

– Да всякое бывает.

– Что – пьет, шумит?

– Бывает… Татьяна Ивановна его воспитывает.

– И помогает?

– Не всегда.

– Ну, извините, Дмитрий Сергеевич, за беспокойство. Благодарю вас. До свидания.

– До свидания, сударь.

Кока для вида зашел в соседнюю квартиру, а затем, довольный своим визитом, покинул дом. Бланки Госстраха, взятые им у знакомого, оказались как нельзя кстати и помогли успешно решить задачу. Однако проверка Боркова на этом не заканчивалась. Теперь Кока искал нового случая для встречи с ним.

Благовидный предлог подвернулся сам собой. 15 января 1964 года Кока встретил возле дома Юлю, разговорились, и Юля сказала, между прочим, что в субботу, 18 января, у нее день рождения. Коке не стоило труда получить от нее приглашение.

Восемнадцатого ровно в семь вечера Кока явился к Юле домой. Гости еще не прибыли. Юля познакомила его со своими родителями, которые были заметно удивлены, что у их дочери такой пожилой друг. Юля коротко объяснила, что Кока живет по соседству, и, кроме того, их связывают общие друзья – она имела в виду Римму и Боркова. Родители, по видимости, были удовлетворены этим разъяснением. Однако Кока видел, что он не очень-то им приглянулся.

Кока вручил Юле подарок – серебряный браслет старинной работы, редкую вещь, долго хранившуюся в его коллекции. Юля была в восторге.

К восьми гости наконец собрались. Пришло человек пятнадцать, все – молодые люди. Были среди них и Римма с Борковым.

Кока сел за стол рядом с Риммой, по правую руку от нее. По левую занял место Владимир. Он был серьезен и не слишком разговорчив. Казалось, какая-то забота лежит у него на душе.

Но тост следовал за тостом, становилось все веселее и непринужденнее, и Кока, который позволил себе выпить лишь совсем немного сухого вина, замечал, что Борков постепенно оттаивает. По робкой просьбе Юлиных родителей договорились за столом не курить, выходить в коридор или на кухню. Вскоре курильщики начали отлучаться по очереди на несколько минут.

Увидев, что Борков достал из кармана сигареты и зажигалку, Кока, попросив извинения у Юли и Риммы, поднялся из-за стола.

– Душно там, – сказал он Боркову, когда тот появился следом за ним в коридоре.

– Да, жарковато, – согласился Борков, закурив и выпустив клуб дыма к потолку.

– Как поживаете, Володя? – задал банальный вопрос Кока. – Давненько вас не видел…

– Да по-разному. Вернее, жизнь в полоску.

– Простите?.. – не понял Кока.

– Ну, полоска красная, потом полоска черная, потом опять красная. С переменным успехом, в общем.

– Полагаю, так даже интереснее.

– Возможно. Но лучше было бы без черных полосок.

– А отчего же они появляются?