Ты так прекрасна! - Эми Фетцер

У пристройки не было крыши, и ее стены не доходили до земли; через окружавшие душевую деревянные желоба вода стекала в канаву, окружавшую и дом, и жилища работников.

Но причиной, по которой Виктория изучала душ в данную минуту, было вовсе не желание омыть себя живительными струями, а тот факт, что в душевой находился Крис.

С балкона дома Виктория видела его почти в полный рост. Наблюдая, как шериф трет мочалкой грудь, она могла только сожалеть, что это не ее нежная рука скользит сейчас по его загорелой коже.

— В твоем столетии душевые выглядят так же? Вздрогнув, Виктория опустила глаза: оказывается, Крис видел, что за ним наблюдают.

— Да. Почему ты решил построить душ?

— Я никогда не любил сидеть в ванной, в грязной воде, а купаться в речке уже поздновато. Вода для душевой нагревается солнцем.

— Вижу. Ну а что ты делаешь зимой?

— Приходится принимать ванну, — с сожалением вздохнул Крис. — На улице очень холодно.

Он снова принялся энергично тереть свое тело.

— А ты не думал нагревать воду в доме, Эйнштейн?

— Кто я?

— Э… Ученый, из двадцатого столетия. Крис поджал губы.

— Наверное, для тебя все это очень примитивно. Виктория устремила взгляд за линию горизонта. Солнце в горах уже садилось, бросая последние лучи в долину.

— Мне нравится эта примитивность.

Подняв голову, Крис залюбовался женщиной, восхищенно оглядывающей его владения. Что там ни говори, она принадлежит этим местам!

Вик…

Она опустила взгляд и по его глазам мгновенно поняла, о чем он думает.

— Нет. Я схвачу Бэкета и вернусь назад.

— А ты уверена, что этот… проход выпустит тебя обратно?

— Стараюсь об этом не думать. — Ее губы дрогнули. — Ужасно было бы, если бы я не смогла вернуться.

Метнувшись в комнату, она исчезла в дверном проеме. Крис молча проводил ее глазами и, обхватив голову руками, тяжело вздохнул. Потом ударил кулаком по стенке душевой с такой силой, что задребезжали все доски.

А Виктория упала на кровать и уткнулась лицом в подушку, пытаясь унять горячие слезы,

— Виктория? Не могла бы ты пройти в мой кабинет? Я хочу с тобой поговорить.

Виктория. Он уже давно не называл ее так. Да и менторский тон — что-то новенькое. Уж не зов ли это крови индейских вождей?

— Ты что, не видишь — я помогаю Абигайл? — Взяв тарелку, Виктория принялась вытирать ее полотенцем. Замерев, Крис изумленно оглянулся через плечо.

— Но это ее работа. Ты не должна здесь ничего делать.

— Я так воспитана, Кристофер. Он повысил тон:

— Хватит дурачиться, Виктория!

— Отправляйся к дьяволу, Крис!

Абигайл разинула рот. Виктория же как ни в чем не бывало взялась за следующую тарелку.

— Когда все переделаю, может быть, приду.

— Буду вам очень признателен, мисс.

— Наконец-то вы вспомнили о правилах приличия, шериф. Не люблю, когда мне приказывают. — Она взяла еще| одну тарелку. — Я вам не… лакей. — Чтобы как следует поставить хозяина ранчо на место, она добавила: — К тому же у меня есть еще и свои дела.

Крис буквально взорвался, вернее, взревел как раненый медведь:

— Никогда! Слышишь меня, женщина? Никогда! Без меня ты больше в город не поедешь, даже если мне придется приковать тебя к себе наручниками.

Вцепившись в подол, Виктория отозвалась ледяным тоном:

— Это что — угроза, шериф?

— Нет, — ответил он, овладев собой. — Это приказ. Резко повернувшись, Крис бросился вон. Он с такой силой хлопнул дверью своего кабинета, что задрожал весь дом. Виктория тяжело вздохнула, посетовав на свою резкость. Жалела она и о том, что ей придется расстаться с этими замечательными людьми и покинуть этот гостеприимный дом. А все для того, чтобы доставить Бэкета назад, в двадцатый век. Долг есть долг, его надо выполнять.

«А как же я? — мелькнуло вдруг у нее в голове. — С кем останусь я, когда выполню свою миссию?» Ни с кем. В одиночестве. В полном, абсолютном одиночестве.

В их размолвке все обитатели ранчо негласно обвинили Криса. В глазах работников она была трагическим персонажем ее лирических песен о неразделенной любви, и после этой ссоры ковбои стали еще предупредительнее. Только Крис смотрел на нее иначе: он знал, что та, кого все принимают за хрупкую изнеженную даму, — опытный, умелый, собранный и верный своему долгу частный детектив, готовый несмотря ни на что выполнить свою задачу. Тем не менее шериф был полон решимости помешать ей. Он слишком сильно любил этого частного детектива, чтобы позволить ему рисковать собой.

Войдя в столовую, Крис невольно уставился на Викторию. Она склонилась к изучавшему азбуку Лаки, когда тот вновь по буквам произнес слово, похвалила его. Парень тут же расплылся в довольной улыбке.

— Виктория…

— Да? — Она не подняла головы, испугавшись, что не справится со своими эмоциями. — Читай дальше, — попросила она Лаки. — Еще два слова, и на сегодня урок закончен.

— Посмотри на меня. Она даже не шевельнулась.

— Пожалуйста.

Виктория осторожно подняла глаза.

— Я хочу извиниться.

Она коротко кивнула, затем снова опустила взгляд в книгу. Действительно ли она его простила?

Лаки медленно прочитал следующее слово.

— Отлично! — воскликнула Виктория и поцеловала его в лоб.

Малыш просиял, но уже в следующую секунду, бросив взгляд на Криса, нахмурился, затем соскочил с дивана и подбежал к хозяину дома:

— Не разрешайте ей уезжать! Сердце шерифа дрогнуло.

— Я пытаюсь, сынок. Но не знаю как. Лаки недоуменно заморгал.

— Поцелуйте ее много-много раз. Ей понравится!

— Да что ты?

Парнишка энергично закивал.

— Ладно, я попробую. А сейчас отправляйся спать.

Лаки кивнул еще раз, затем на мгновение прижался к Крису.

— Мне так хорошо здесь, шериф!

Тот легонько сжал его плечо.

— Я рад, Лаки. В самом деле рад.

Повернувшись, Лаки подбежал к Виктории, чмокнул ее в щеку и выбежал из комнаты. Через несколько секунд хлопнула дверь его комнаты.

В доме все стихло, только на крыльце еще кто-то разговаривал.

Виктория замерла, невидящими глазами уставившись в книгу.

Крис терпеливо ждал, и она наконец подняла голову.

— Я люблю тебя, Вик!

— Не говори этого.

Шагнув к ней, Крис обнял ее за плечи и привлек к себе.