Грань риска - Робин Кук

Элис была полной общительной женщиной. От нее исходило какое-то магнетическое излучение. Как она сама признавалась Ким, всю жизнь ей приходилось бороться с лишним весом. Эта борьба сделала Элис хорошим психотерапевтом, так как научила ее с пониманием относиться к проблемам других людей.

— Итак, чем я могу помочь тебе? — спросила Элис, когда они уселись в кресла.

Ким принялась рассказывать о своей нынешней жизненной ситуации. Она старалась быть предельно честной и призналась: ее разочарование вызвано тем, что все пошло не так, как она ожидала. Все складывается вопреки ее расчетам и предположениям. Излагая свои проблемы, Ким поняла, что берет на себя вину за то, как идет ее жизнь. Уловила это и Элис.

— Все это звучит как старая знакомая история, — заметила Элис без тени осуждения в голосе. Потом она поинтересовалась личностью и профессией Эдварда.

Ким описала Эдварда. Присутствие Элис помогло ей понять, что она всеми силами защищает его.

— Как ты думаешь, существует ли какое-нибудь сходство между твоими отношениями с отцом и твоими отношениями с Эдвардом? — спросила Элис.

Немного подумав, Ким признала, что ее поведение на недавнем обеде может служить основанием для такой аналогии.

— Мне кажется, что даже при поверхностном взгляде их схожесть просто бросается в глаза, — заключила Элис. — Я припоминаю, что такую же фрустрацию у тебя вызывали попытки ублажить отца. Оба они кажутся целиком погруженными в свои профессиональные интересы, которые отодвигают на задний план их личную жизнь в их же собственных глазах.

— У Эдварда это временное явление, — возразила Ким.

— Ты в этом уверена? — спросила Элис. Перед тем как ответить, Ким помолчала.

— Полагаю, никогда нельзя быть уверенным, что знаешь, о чем думает другой человек.

— Это очень верно сказано, — проговорила Элис. — Кто знает, Эдвард ведь мог и измениться. Как бы то ни было, все это звучит так, словно Эдвард нуждается в твоей поддержке и получает ее. Это нормальное положение вещей. Но вся беда в том, что твои потребности остаются неудовлетворенными.

— Да, об этом я умолчала, — признала Ким.

— Тебе надо подумать, что хорошо для тебя, и действовать соответствующим образом, — посоветовала Элис. — Я понимаю, это легко сказать, но трудно сделать. Твоя самооценка подвергается чудовищному испытанию из-за страха потерять его любовь. В любом случае тебе необходимо крепко об этом подумать.

— Ты хочешь сказать, что мне не следует жить с Эдвардом? — спросила Ким.

— Как раз этого я не хочу сказать, — ответила Элис. — Не мне об этом говорить и судить. Решить этот вопрос можешь только ты. Как мы уже говорили с тобой раньше, тебе стоит подумать об истоках своей зависимости.

— Ты думаешь, что я опять впала в зависимость?

— Я просто хочу, чтобы ты подумала о такой возможности в данной ситуации. Ты же понимаешь, что люди, которые в детстве подвергались плохому обращению, имеют тенденцию воссоздавать в своей последующей жизни те ситуации, в которых с ними плохо обращались в детстве.

— Но ты же знаешь, что я не подвергалась плохому и жестокому обращению, — возразила Ким.

— В общепринятом смысле этого слова — нет. С тобой обращались нормально, — согласилась Элис. — Но у тебя, тем не менее, не сложились отношения с отцом. Они были плохими. Дурное обращение с детьми может принимать самые разнообразные формы. Это происходит от того, что силы детей и родителей просто несопоставимы.

— Я поняла, что ты имеешь в виду, — заверила Ким. Элис подалась вперед и положила руки на колени Ким.

Она ласково улыбнулась своей пациентке.

— Мне показалось, что у тебя возникли проблемы, которые нам надо обсудить более подробно. К сожалению, наши полчаса истекли. Я бы хотела разобраться глубже, но это невозможно при столь кратком свидании. Надеюсь, я все же смогла за это время убедить тебя подумать о своих собственных нуждах.

Ким поднялась. Взглянув на часы, она поразилась, как быстро пролетело время. Она от души поблагодарила Элис.

— У тебя есть чувство тревоги? — спросила та. — Я могу дать тебе ксанакс, если ты думаешь, что он тебе поможет.

— Спасибо, но я в полном порядке. — Ким отрицательно покачала головой. — Да потом, у меня осталась пара упаковок из тех, что ты мне дала когда-то.

— Позвони, если тебе потребуется настоящая консультация, — напутствовала ее Элис.

Ким заверила врача, что в будущем воспользуется этим предложением, и вышла из кабинета. Идя к вокзалу, Ким обдумывала содержание сеанса. Ей даже показалось, что именно сейчас, когда консультация закончилась, ей надо, чтобы она началась снова. Элис дала ей пищу для размышлений, и у Ким сразу возникла к ней масса вопросов. Поэтому Ким и хотелось вернуться в кабинет психотерапевта.

В поезде по дороге домой Ким решила, не откладывая поговорить с Эдвардом. Она понимала, что это будет для нее нелегкой задачей, поскольку она страшно не любила таких столкновений и боялась их. Кроме того, учитывая тот прессинг, под которым сейчас находился Эдвард, он вряд ли будет в настроении обсуждать эмоционально насыщенную проблему о том, стоит ли им продолжать совместную жизнь. Несмотря на это, Ким предполагала, что разговор необходим сейчас, пока все не стало еще хуже.

Подъезжая к имению, она посмотрела на здание лаборатории и пожалела о том, что у нее не хватает напористости пойти туда и немедленно вызвать Эдварда для важного разговора. Но она понимала, что никогда на это не решится. Более того, она знала, что не заговорит с ним на эту тему, даже если он сам придет днем в коттедж, если, конечно, не почувствует, что он готов к беседе. Со смирением Ким подумала, что ей опять приходится ждать решения Эдварда.

Но в четверг вечером Ким не встретилась с ним. Не видела она его ни в пятницу, ни в субботу. По некоторым признакам она поняла, что он побывал в эти дни дома между полуночью и ранними утренними часами. Чувствуя, что необходимость разговора с ним продолжает нависать над ней как туча, Ким начинала все больше и больше ощущать внутреннее беспокойство.

Воскресное утро она провела на чердаке в замке, сортируя документы. Механическая бездумная работа отвлекла ее от мрачных мыслей о житейской ситуации, и ей стало немного легче. В четверть первого желудок напомнил, что пора позавтракать, и она пошла в коттедж выпить кофе и съесть тарелку овсяных хлопьев с молоком.

Выйдя на улицу из затхлой атмосферы замка, Ким остановилась на декоративном подъемном мосту и залюбовалась великолепием окружавшей имение осенней природы. Чудесны были цвета деревьев, обещая через несколько дней выплеснуть еще большую красоту. Высоко в небе громадными кругами лениво парили чайки.

Обводя глазами имение, Ким боковым зрением уловила нечто у ворот, где была видна дорога. На ней, прячась в тени деревьев, стоял автомобиль.

Ким разобрало любопытство: зачем в столь необычном месте припаркована машина? Она двинулась к ней через поле. Осторожно приблизившись, Ким с удивлением увидела в машине Киннарда Монихена.