Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

Семья Николая II после рождения цесаревича Алексея в 1904 г.

Осенью 1912 г. цесаревич Алексей Николаевич едва не умер, серьезно травмировав ногу. Поэтому Острогорского немедленно вызвали в Беловеж (с 15 по 19 сентября), а затем он сопровождал семью Николая II в Спалу (с 7 октября по 5 ноября). После того как цесаревич чудом выкарабкался, в числе прочих были награждены и педиатры: лейб-педиатр К. А. Раухфус получил 3000 руб. и чин гражданского генерала – действительного статского советника, почетный лейб-педиатр С. А. Острогорский был награжден гонораром в 1000 руб. и в декабре 1912 г. ему вручили орден Св. Владимира IV степени.

Аристократки своих детей грудью, как правило, не кормили. Это была общеевропейская практика, при которой еще накануне родов начинали приискивать кормилицу для будущего ребенка. Да и жизнь детей и взрослых в императорских резиденциях проходила параллельно, они мало соприкасались друг с другом.

Однако время от времени высокородные молодые матери выражали желание кормить своего ребенка, но это немедленно и жестко пресекалось, поскольку было не «в традиции прежних лет». Так случилось, например, в 1842 г., когда цесаревна Мария Александровна родила первого ребенка. Кормить грудью ей категорически запретил свекор – Николай I. Но во второй половине XIX в. времена начали меняться, и первой из великих княгинь стала кормить грудью своих детей великая княгиня Мария Павловна (Старшая).[651]

Когда в семье Николая II родилась первая дочка, Александра Федоровна захотела прикармливать ее грудью, чем немало гордился супруг. Он присутствовал при первом «прикармливании к груди, что окончилось тем, что Аликс очень удачно стала кормить сына кормилицы, а последняя давала молоко Ольге. Пресмешно!» (5-го ноября 1895 г.). Естественно, появились и первые проблемы: «дите не хочет брать у нее грудь, приходится еще звать кормилицу» (6-го ноября); «Сидел с Аликс пока она кормила; но маленькая не принимается сосать без борьбы, что их обеих, очевидно, утомляет» (15-го ноября). Чувствуется, что император еще не привык ни к имени своего ребенка, ни к самому ребенку, поэтому поначалу не называет Ольгу по имени. Судя по тому, что подобных записей в дневнике Николая II больше не встречается, подобные опыты Александра Федоровна, вероятно, проделывала только с первой дочкой.

В марте 1917 г. самому младшему из детей императора – цесаревичу Алексею – шел 13-й год, старшей – Ольге – 22-й год. Поэтому детьми их можно называть весьма условно. Вместе с тем должность лейб-педиатра сохранялась, а дети остаются детьми для родителей, сколько бы им ни было лет. Кроме того, в трагические для царской семьи февральско-мартовские дни 1917 г. Александровский дворец представлял собой настоящий госпиталь, поскольку все дочери и цесаревич тяжело болели корью. В этой ситуации помощь лейб-педиатра была, безусловно, необходима. Однако проф. С. А. Острогрский в Александровском дворце после отречения царя так и не появился.

Николай II с дочерьми. Севастополь. 1914 г.

Лейб-медик Е. С. Боткин 8 апреля 1917 г. сообщал в Канцелярию императрицы графу Я. Н. Ростовцеву: «известил ли Вас, как нас, д-р С. А. Острогорский, что он у Вас больше не служит. Он прекратил к нам ездить с 29 февраля».[652] В свою очередь, проф. Острогорский 2 мая 1917 г. сообщал Ф. Н. Головину, курировавшему в качестве комиссара бывшее Министерство Императорского двора, «что с 28 февраля он лишен был возможности посещать детей бывшего Императора, как вследствие отсутствия средств сообщения в Петрограде, так и в Царском Селе (лишение его экипажа). В январе и феврале он посещал Алексея Николаевича временами ежедневно».[653] Конечно, в конце февраля – начале марта 1917 г. в Петрограде царил хаос. Конечно, профессора лишили экипажа в Царском Селе… здесь можно долго упоминать это «конечно» и объяснять, почему педиатр отказался лечить больных пациентов. Но факт остается фактом, врач не приехал к больным пациентам, которых он лечил около 10 лет. Из ситуации, конечно, вышли, поскольку в Александровский дворец были приглашены царскосельские доктора Поленов и Арбузов, которые оказали больным всю необходимую медицинскую помощь.[654]

Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия с остриженными после кори волосами. Александровский парк. Лето 1917 г.

Исторически сложилось так, что на протяжении длительного времени хирургия считалась уделом ремесленников от медицины. Малыми хирургическими операциями занимались банщики и цирюльники, а серьезные операции хирурги выполняли только под контролем лекарей – выпускников медицинских факультетов университетов.[656]

В России с начала XVIII в., с появлением первых медицинских школ при госпиталях (1707 г.), хирургия была интегрирована в систему медицинского образования. Связано это было с тем, что постоянные войны и сопровождавшие их неизбежные ранения требовали прежде всего хирургического вмешательства, поэтому армейская (читай – государственная) медицина носила преимущественно хирургический характер. Поэтому и положение врачей-хирургов при Императорском дворе было изначально довольно весомым.