Ведьма по соседству - Татьяна Серганова

— Мне всё равно.

— Но твоей семье нет. Коллеги, друзья, родственники — как они все воспримут интрижку со мной? — спросила у него, тоже поднимаясь со стула.

Мы так и застыли друг напротив друга. И всего двадцать сантиметров между нами. Не желающие уступать, каждый со своей правдой.

— Переживут, — спокойно ответил мужчина.

— Я не хочу начинать всё это.

— Потому что потом не сможешь остановиться? — проницательно поинтересовался Рой. — Тебе не кажется, что ты не имеешь права решать за меня, Вайолет Дин. У меня тоже есть чувства и эмоции.

— Только не надо мне рассказывать о любви, — резко ответила я, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди.

Это не любовь! Нет, нет, точно не она. Я это точно знала. И в то же время так жутко, страшно хотелось, чтобы и меня полюбили. Хоть раз в жизни. Кто-нибудь взял и полюбил такой, какая я есть. Немного вредная, взбалмошная, упрямая, открытая и язвительная.

— А ты веришь в неё? В любовь? — пытливо смотря на меня, спросил Рой и тут же сам ответил. — Я верю. Смотрю на своих родителей и верю. Однажды я попытался создать семью, принял симпатию за любовь и едва не разрушил жизнь двоим.

— И что дальше? Что ты хочешь сказать, что я и есть та самая? Любовь всей твоей жизни? — с вызовом спросила у него.

Но если бы Эртан только знал, сколько сил забрал у меня этот вопрос и как я боялась услышать ответ. Потому что любой из них причинил бы только страдания.

— Не знаю. И даже не буду загадывать. Но с тобой… всё иначе, Ви. С тобой я чувствую. Впервые за столько лет я действительно что-то чувствую и забываю обо всем, — хрипло произнёс Рой, протягивая руку, и ласково погладил меня по лицу. — Любовь ли это, не знаю. Но с самого первого момента у меня не выходит из головы рыжая ведьма. Так не похожая ни на одну женщину, которую я встречал до этого.

— Я… я боюсь, — неожиданно произнесла тихо.

Впервые в жизни признавшись кому-то в своих страхах.

— Я тоже, — признался мужчина, и его ладонь накрыла мой затылок, притягивая к себе всё ближе и ближе. — Знаешь, а я рад, что ты использовала зелье правды. Мы смогли поговорить, и ты услышала меня. Услышала и поверила.

— Ненавижу тебя, — совершенно искренне прошептала я за мгновение до того, как наши губы встретились, и я окончательно потеряла голову.

Обед нам пришлось есть остывшим, расположившись в моей комнате среди разгромленной постели, вороха одеял и покрывал. Ни о какой работе речи не шло, этот день мы посвятили друг другу.

А рано утром мне приснилась мать.

Дебора сидела за столом, повернувшись к двери и закинув ногу на ногу. Длинное трикотажное платье зелёного цвета с крупными металлическими пуговичками и треугольным вырезом красиво подчеркивало фигуру. На талии тёмно-коричневый пояс и такого же цвета сапоги с высоким голенищем. Из украшений — защитный кулон с крупным изумрудом, массивные браслеты с магическими письменами. И незнакомая шкатулка, что стояла на столике.

— Вы хотели меня видеть? — спросила я, входя в кабинет и застывая в дверях, опустив голову и упорно рассматривая носки чёрных туфель.

Приходить я не собиралась. Издалека почуяв приближение матери, быстро сбежала и попыталась спрятаться в одном из своих тайных местечек. Но одна из учительниц успела меня перехватить и силком, невзирая на отчаянное сопротивление, притащила к директору. Как раз к приезду великой Деборы Мейсон.

Никто никогда не говорил о нашем родстве, но все знали. И жилось мне от этого не сладко. Совсем невесело быть отпрыском великой ведьмы и жить в пансионе. Каждый так и норовит напомнить, кто отказался от меня при рождении.

Иногда хотелось, чтобы я никогда не знала о своих корнях. Мне кажется, в этом случае было бы не так больно. Их можно было придумать, а не принимать горькую правду.

— Здравствуй, Вайолет.

— Здрасте, — буркнула я.

Страшно зачесалась кожа на шее, как раз там, где особо сильно натирал белый воротничок платья.

— Ты не рада меня видеть? — насмешливо спросила женщина.

Я всё-таки подняла на неё взгляд.

Красивая. Молочная кожа, зелёные глаза, алые губы, умело наложенная косметика. Она была идеалом, к которому мне так хотелось стремиться, но я упорно не желала в этом признаваться. Именно поэтому полгода назад, стащив ножницы, коротко отрезала себе волосы, почти под корень обрезав челку. А месяц назад меня поймали за попыткой магически изменить себе цвет глаз. Только чудом я не спалила себе хрусталик, а заодно и полпансиона, выгорев дотла.

— Вы что-то хотели? — ответила я вопросом на вопрос.

Дебора чуть усмехнулась и коснулась шкатулки.

— Разве так общаются с матерью? — спросила ведьма насмешливо.

— Вы мне не мать!

Зелёные глаза полыхнули гневом, который я встретила с радостью. Обожала доводить её, получая от этого какое-то садистское удовольствие. Что она испытает хоть немного той боли, с которой с рождения жила я.

— Не дерзи мне, Вайолет.

— Так ударьте.

— Выводишь меня, провоцируешь? Совсем как твой папочка.

Я вздрогнула. Сколько раз я просила её сказать о том, кто мой отец, но она каждый раз отказывалась и еще больше злилась. А тут вдруг сама его упомянула.

— Всё еще хочешь знать, кто он? — оскалившись, спросила женщина, поднимаясь и подходя ближе. — Думаешь, нужна ему?

Я продолжала молчать, глядя на неё исподлобья. И даже дыхание затаила. А вдруг… вдруг и правда скажет?

— Не нужна, — глухо произнесла Дебора, отворачиваясь и подходя к окну, пряча лицо за рыжими волосами. — Ни я, ни ты. Мы с ним получили от этой страсти то, что хотели. А ты… лишь довесок, от которого я не стала избавляться вопреки советам. Моя маленькая прихоть. Или возможное средство давления.

Конечно, не очень приятно слышать подобное, особенно когда тебе всего семь лет. Многое непонятно, но сам посыл чувствовался и огнём отпечатывался на сердце: «Ты никому не нужна!»

— Его зовут Кайл Стоун. Глава личной охраны Его Королевского Высочества, инквизитор высшей категории, — вдруг произнесла она, оборачиваясь и жадно наблюдая за моей реакцией.

— Инквизитор? — нахмурилась я. — Мой отец инквизитор?

Даже в столь юном возрасте я понимала, что такие отношения запретны и скандальны.

— Да. Я ведьма, ты ведьма. И мы обе ему не нужны. Довольна? Наконец узнала, кто является твоим отцом? И что теперь? Побежишь к нему?

— Вы, — прошептала я, всхлипнув. Мне так хотелось сказать, что это ложь, но нет, по глазам видела: сказанное было правдой. — Ненавижу вас!

Совершенное лицо дрогнуло и тут же превратилось в безликую маску.