Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж

Ему незачем было завидовать этому торговцу, которого я успел хорошо узнать. Он вечно пребывал в долгах, а жена ему изменяла. (Только трое из семерых детей родились при его участии!) Однако нам постоянно кажется, что наше беспросветное существование куда хуже чужой жизни, несомненно озаренной радужным весельем.

В ту ночь мне не спалось. Я перечитал и мысленно повторил план нашей с Франциском встречи. Затем меня одолело легкое забытье — странный полусон, который порой нападает к рассвету в незнакомом месте. Он почему-то на удивление ослабляет силы, и после него чувствуешь себя хуже, чем если бы вовсе не спал. Так я и встретил тот день. В голове моей все мутилось.

Я со своей свитой выехал на встречу с французами в местечко, которое впоследствии получило грандиозное название Camp du Drap D’or[48]. Еще с римских времен эта долина была известна как Vallis Aurea[49]. Давненько она, видимо, ждала какого-нибудь нового великого события, будучи названной в честь предыдущего, происшедшего в глубокой древности. Теперь нам предстояло оправдать величие столь громкого имени.

Когда утреннее солнце вознесло свой лучезарный лик над крышами Кале, которые лепились друг к дружке, плотный людской поток уже заполнил улицы. Наша пятитысячная свита пребывала в радостном расположении духа. Все принарядились в меха, надели золото и драгоценности: ведь мы прибыли не с воинственными планами, а для демонстрации нашего благополучия и богатства. По моему сигналу сопровождающая колонна двинулась вперед, и копыта лошадей громко зацокали по булыжным мостовым.

К полудню мы обогнули небольшую возвышенность, которая загораживала нам вид на Гин. Теперь перед нами расстилался палаточный лагерь, превосходивший размерами любой из городов Англии, за исключением Лондона, Бристоля или Йорка. Там даже просматривались кварталы, обитатели которых должны были занять их согласно родству и статусу. Палаточный город прорезало пять улиц — они лучами сходились к огромной круглой площади с фонтаном.

Я услышал, как изумленно ахнули окружавшие меня придворные. Никто не ожидал увидеть такое великолепное зрелище. Даже Екатерина улыбнулась. А потом с порывом ветра до меня донеслось: «Все это дело рук кардинала».

Рядом с палаточным лагерем возвышался прекрасный дворец, правда небольшой. Ряды его окон, словно великолепные зеркала, отражали солнечные лучи.

— Взгляните, где нам предстоит жить, — сказал я Екатерине.

Королева обернулась. Она мастерски, в испанском стиле, держалась в седле. Солнце освещало ее сзади, поэтому я видел только темный силуэт. Лишь зубы блеснули, когда она заговорила.

— В городе Уолси, — вот все, что сказала Екатерина, качнув головой.

Рассерженный, я натянул поводья и отъехал в сторону.

* * *

Королевские апартаменты в так называемом сказочном дворце производили удивительное впечатление. Арабские ковры устилали полы, очень удобной была дубовая мебель с затейливой резьбой. По соседству находился большой пиршественный зал с обустроенной кухней и всеми прочими подсобными помещениями, необходимыми для достойного проведения празднеств.

Мы вошли в нашу резиденцию, дабы подготовиться к встрече с Франциском. Пришлось претерпеть длительную церемонию переодевания: при первой встрече хотелось превзойти французский двор тщательно продуманным великолепием и благородством вида.

Хотя Франция считалась законодательницей моды, мы с моими портными решили, что не будем подражать заморским новинкам (тут Франциск, безусловно, дал бы фору любому, по крайней мере, в витиеватости стиля), а воспользуемся нашими исконными английскими фасонами. Поверх пурпурного камзола на меня надели золотистый, отделанный мехом плащ, в котором я превосходно смотрелся на белой лошади. Парадную сбрую украшали фестоны из парчи.

— Такой наряд выглядит просто, ваша милость, — сказал мой главный портной. — Но изысканная простота — самая потрясающая вещь на земле.

Так оно и оказалось, и вы можете убедиться в этом, рассмотрев ту большую картину, что заказали для увековечивания исторической встречи. Фигура облаченного в золото и пурпур Генриха бросается в глаза на фоне всех остальных.

Вскочив в седла, мы ждали сигнала труб с французской стороны, который должен был повторить наш герольд. После чего две огромные армии придворных двинутся навстречу друг другу под размеренный бой барабанов. Никаких приказов — и даже намека на них! Пусть со стороны кажется, что строевые маневры происходят сами по себе.

И вот в двух милях от нас проблеяла труба, и, услышав ее, наш королевский трубач дал ответный сигнал. Мы тронулись вперед. Под седоками заскрипели тысячи седел.

Довольно долго мы ехали по совершенно безлюдной на вид местности. Где же французы? Перед нами расстилалась бесконечная пустынная зеленая равнина. Рядом со мной в испанском седле гордо восседала Екатерина. Она не оглядывалась по сторонам и смотрела прямо перед собой. Мои попытки привлечь ее внимание оказались тщетными. Королева погрузилась в свои мысли и страхи, предоставив меня моим собственным переживаниям…

Наконец вдалеке что-то блеснуло — солнце отразилось от французского щита? Точно! Вот полыхнуло еще и еще раз, и почти мгновенно горизонт озарился светом. Сияющая кайма скатывалась в нашу долину, словно расстегнутое ожерелье, каждая бусина которого переливалась в солнечных лучах.

Впереди шествовала стройная и идеально ровная шеренга придворных. Но вот они расступились, оставив в центре изрядную брешь. И в глубине этого зеленого просвета появилась сверкающая фигура — словно Моисей, проходящий по дну Красного моря.

К нам приближался Франциск, его великолепный жеребец вышагивал с крайней важностью и осмотрительностью, а самого седока, казалось, совершенно не волновало, куда везет его лошадь. Разок она остановилась, приняв угощение из рук ребенка, а всадник, непринужденно подавшись вперед, похлопал ее по шее. Хорошенькое поведение перед встречей с другим королем! Я почувствовал, как во мне нарастают гнев и… обида.

И вот вальяжный француз лениво повернул коня (будто раздумывал, не пора ли спешиться и перекусить на травке!) и с величественным видом продолжил путь оговоренным курсом, устремив взор в мою сторону. Я поступил так же. Сопровождающие замерли за нашими спинами.

Мы с Франциском медленно ехали навстречу друг другу под пристальным наблюдением тысяч глаз. Я напряженно следил за приближением французского короля. Между нами оставалось каких-то десять шагов, и я уже отлично видел все детали его чертовски замысловатого наряда — король явно переусердствовал с кружевами и драгоценностями. Мы обменялись церемонными взглядами. Потом он вдруг на редкость изящно соскочил с лошади. Только что он восседал в седле, а через мгновение уже решительно шагал ко мне, радушно раскинув руки. Я тоже, спешившись, направился к нему и обнял его со всей сердечностью, какая только может быть между незнакомцами. Я ощутил, как силен мой визави. Затем мы отступили на шаг друг от друга. Так я впервые встретился с Франциском лицом к лицу.